Чистый китайчонок. Чрезвычайно умный китайчонок. Ты чего такой умный? И чего такой маленький?
– А почему бы и нет? – брякнула я.
Это я частенько говорила, когда не знала, что ответить. Коваленко расхохотался и направился к Ярославцеву.
Я сидела красная как рак. Почему китайчонок? На этот случай у меня тоже был припасен ответ. Если меня спрашивают, что это за национальность, я рублю сплеча и говорю, что вот перед вами последствия татаро-монгольского ига. Все ржут и больше не пристают. Нуда, лицо у меня какое-то монголоидное. По маминой линии все вроде русские, фамилии русские, а лица плоские и с широкими скулами. А с папиной линией я была незнакома. Совсем недавно я случайно узнала, что там все чуваши. Я на четверть чуваш. Моя фамилия – Коржуткина. «Коржутка» – это «корзинка» по-чувашски. Вроде бы кто-то из моих прадедов родился раньше срока и вытепливался вместо инкубатора в корзинке. И так приобрел свое прозвище.
И вот я сидела и на всякий случай готовила ответы. Но Коваленко меня больше ни о чем не спрашивал.
Когда писатели совсем раздухарились, мы засобирались домой. В коридоре курили незнакомый дядечка и Коваленко.
И тут произошло это самое.
Мы покивали дядечке и демонстративно миновали Коваленко. Но он, вальяжно направившись к Чпоксу, сказал:
– Нула-адно, красавица, не обижайся! Глаза у тебя, как у хамелеона. На пол-лица расплылись!
И чмокнул ее в щеку. Ксюха переломилась, выдернулась и ринулась по коридору, работая локтями и приседая на чуть согнутых коленях. Мы обалдело потоптались на месте и бросились ее догонять.
На следующий день после уроков мы не пошли в поэткруж, а собрались у Чпокса дома на совещание, выгнав из комнаты Тощего Мешка.
– Танька, Белка, – сказала Чпокс, – я объявляю Ковалю войну.
Белка нахмурила брови:
– Вот козел! Нет, девчи, это правда так нельзя оставить. Ни фига себе!
– Надо придумать месть, – продолжала Чпокс.
– Страшную, – загорелась Белка.
– А какую? – усомнилась я. – Вы чё, с ума сошли? А Ярославцев?
– А Ярославцеву не скажем. Нет, ну, короче, Танька, это ж копец какой-то. Лезет к Чпоксу со своими поцелуями.
– Меня чуть не вырвало, – горячилась Ксюша и передергивала худенькими плечиками.
Белка вскочила на кровать и затараторила:
– Короче. Возьмем его книжку, сожжем, а обгоревшую обложку вышлем по почте. Или в квартиру подбросим.
– Точно, – подхватила Чпокс, – пусть знает, что стихи у него говно! И сам он говно!
– Будет знать. И во всем остальном, если он к нам припрется или еще что, объявляем Ковалю бойкот!
– Бойкот! – повторила Чпокс.
– Ты с нами? – недоверчиво спросила Белка. – Ты что, Танька, не считаешь, что Коваль козел?
– Я с вами, – проговорила я.
Наталки с нами не было.
29:66
Федя
Вот уже которую неделю я живу без Ковалена. Первое время друзья позванивали, справлялись, как я там поживаю. Как будто я заболела или еще что. Я действительно