мам, все в порядке. Я так…
И, прижав книжку к бедру, засеменила к кровати. Сестра перевернулась на другой бок на своей и вздохнула.
…Интересно, а мне кто-нибудь когда-нибудь такое посвятит?
На кружке у Ярославцева девчонки время от времени вертелись, шушукались и делали загадочный вид. Понятное дело, что им не терпелось все рассказать. Что Коваль козел, что он приставал к Чпоксу и теперь мы объявляем ему бойкот. Но уговор у нас был такой – все хранить в секрете. В страшную тайну мы посвятили только Наталку, и она тоже вошла в наше общество «Ненавидящих Коваля».
Ярославцев иногда внимательно поглядывал то на Белку, то на Чпокса, чувствуя, что все мы взбудоражены. Он определенно тоже что-то думал, и мне в тот день казалось, что вообще все мы думаем об одном и том же, только молчим, связанные непонятно чем.
После того как я зачитала «новенькое», Ярославцев стрельнул глазами куда-то в сторону и проговорил:
– А тебе, Танюш, Коваленко привет передавал…
Девчонки обернулись ко мне.
Я вздрогнула и, как водится, стала медленно наливаться краской.
– А почему мне-то? – жалобно спросила я.
– Ну уж это тебе виднее. Не знаю, – пожал плечами Ярославцев. – Так и сказал: «Танечке Коржуткиной передавай привет». Вот я и передаю… У кого еще есть новое?
Чпокс подняла руку: – У меня.
– Давай, Ксюша, – улыбнулся Ярославцев. Он Чпоксовы стихи очень любил и приготовился к чему-то приятному, потирая руки.
Чпокс запрокинула голову и стала читать:
Тут лоно зла, и лоно тьмы, и лоно пустоты.
И здесь никто не наделен частицей доброты.
Здесь ненависть и лесть проводят век.
Здесь жизнь не в счет, и здесь живет –
презренный человек.
После каждого нового стиха Ярославцев обычно обводил хитрыми глазами всю нашу компанию, следя за реакцией. Нравится? Не нравится? Потом несколько секунд молчал, как бы давая уложиться в голове услышанному. И только потом говорил что-нибудь вроде:
– Ве-ли-ко-леп-но!
А после похвал делал критические замечания.
Но на этот раз он не стал ловить наши взгляды, опустил глаза и над чем-то как будто размышлял. Пауза росла.
– Неплохо, – как-то снисходительно проговорил Ярославцев. – Только кому же, Ксюша, они посвящены, твои стихи?
Чпокс встала и приготовилась говорить. Белка ущипнула ее за локоть. Я сделала какое-то нечаянное движение. Нельзя допустить!
– Коваленке! – сказала Чпокс.
Ярославцев сделал шаг назад и еще какое-то время помолчал, на этот раз уже водя своими темными глазами туда-сюда, пытаясь понять, что тут у нас происходит.
– Но… почему? – тихо и с какой-то грустью спросил он.
– Потому что он дурак! – выпалила Чпокс.
И в этот момент прозвенел звонок, и мы сорвались со своих мест.
– Ребята, не забудьте! – крикнул нам вслед Ярославцев. – В следующий раз – встреча с Лемешевым!
На улице Белка