откуда знаешь? – удивилась Аня.
– Ну, я же твоя подруга, – важно сказала Танька, – я просто обязана все о тебе знать!
– Да ничего пока, Женя, конечно, милашка, но мне надо подумать.
– Не упусти его, дурочка, такой парень! Девчонки рассказывали, что как-то видели его…
– Тань!
– У него такой…
– Таня!
– Я бы, на твоем месте, с ним…
– Да замолчи ты наконец! Любовь не измеряется длинной! И я не знаю, куда катится мир, если все думают только об этом!
Танька замолчала.
– Ладно, извини, – тихо сказала Аня, – я не хотела тебя обидеть.
– Да нет, ты права, – она немного помолчала, – а не пора ли нам спать, подруга? -зевнув добавила она- Вставать рано придется.
– Наверно, пора… до завтра!
– Пока!
Аня повесила трубку, взяла со стола кружку уже остывшего чая и выглянула в окно. Тени деревьев метались по двору, в их танце было что-то мистическое, вдруг все показалось таким маленьким и незначительным, да и сама она всего лишь маленький огонек спички в этой безграничной и безмолвной ночи, и сможет ли она за свою жизнь хоть кому-нибудь осветить путь… Аня вздрогнула, отвела глаза, допив чай, чуть не уронила кружку.
– Все, хватит! – Она помотала головой, – в душ и спать!
Что- то мягкое стукнулось в ее ногу. Аня посмотрела вниз, щенок сенбернара, по кличке Мишка, неуклюже тыкался в нее мордой. Аня взяла его на руки. Маленький и косолапый щенок, очевидно смутно догадываясь о том, что вскоре поднять его будет не под силу с благодарностью принимал то, что вся семья таскает его на руках.
– Ну, Медвежонок, что ты обо всем этом думаешь?
Песик виновато завилял хвостом, не понимая, чего, собственно, от него хотят, и на всякий случай лизнул хозяйку в нос.
***
Жил Пицца один в двухкомнатной квартире, больше напоминающей пещеру, чем жилище человека. Из мебели там были лишь два стула, столик со сломанной ножкой, две колонки, усилитель и кресло-качалка. Остальное Пицца выкинул, как он сам говорил, за ненадобностью. В углах слежалась пыль и по всюду катались, напоминая икру золотой рыбки, пули от пневматической винтовки.
Надо сказать, что многочисленные Пиццины гости любили развлекаться тем, что время от времени обстреливали местную дворовую шпану из окон квартиры, предварительно погасив в окнах свет. Дело в том, что Пиццин двор, как и многие дворы в округе не страдал излишней илюменацией. Проще говоря, было темно, хоть глаз выколи. Снизу, из темноты, периодически, доносились возгласы и брань. Самих говоривших видно не было, до тех пор пока они не начинали курить. Вот тут то и появлялись гаденькие улыбки на лицах застывших у раскрытого окна с винтовкой пацанов. Шпана сыпала угрозы в темноту, но понять откуда стреляют она, соответственно, не могла. Так что винтовка, старый, потрепанный «Ижак», всегда покоилась на подоконнике. От куда она вообще появилась, как не старались, ни кто вспомнить так и не смог.
Была еще маленькая тумбочка на замке, где Пицца хранил