при которой Генрих не просто бы высказал намерение, но получил бы в ответ одобрение отца; отец высказал одобрение маленькому мальчику. В дневнике Г. Шлимана появится запись, что он увидел Великую китайскую стену «о которой с самого нежного детства я не мог слышать без чувства живейшего интереса» [Мейерович М. Л. С. 61]. Но в некоторых информационных источниках звучат сомнения: «что? в нежном детстве планировал раскопать Трою? обсуждал Великую китайскую стену? практически нереально!» Вот если бы какая-то грамота или свидетельство или еще что-то официальное, с подписью и печатью…
Преклонение перед официальными титулами порождает подсознательный стыд за Г. Шлимана: у него не было ни законченного гимназического, ни законченного высшего образования. За этим подсознательным стыдом следует появление той позиции, о которой я уже упомянул: да, настоящий коммерсант, но ученый как бы случайный, ставший таковым в силу удачного, случайного, счастливого стечения обстоятельств.
На самом деле это феодальноукорененное преклонение перед социальными титулами формирует совершенно ложное представление о Г. Шлимане как об ученом.
Наверное, не случайно именно Англия, в то время наиболее развитая европейская парламентская демократия, реально освободившаяся от феодальных пут, дала старт широкому признанию Г. Шлимана.
Английский выдающийся историк Генри Томас Бокль, не получивший систематического образования, практически ровесник Г. Шлимана, «к двадцати пяти годам …уже знал девятнадцать языков, читая на каждом из них совершенно свободно и был в состоянии даже говорить на них, хотя и с акцентом», «сохранил он, очевидно под влиянием личного своего опыта, убеждение, что „нельзя насиловать наклонностей и влечений ребенка и юноши“, что „надо, по возможности, предоставлять их самим себе, а не коверкать по программе и не принуждать по системе“. Всякий, говорил он, сам найдет себе дорогу; не беда, если он будет меньше образован, важно, чтобы он был самостоятелен, был самим собой» (Соловьев Е. А. «Г. Т. Бокль: Его жизнь и научная деятельность. 1895. – 80 с.»).
Более того, с современных позиций ясно, что тип Шлимана-ученого гораздо ближе не к ученым XIX века, а к таким универсальным деятелям и культурным феноменам XX и XXI веков как, например, Говард Хьюз, Илон Маск, Ричард Брэнсон, в чем-то даже, возможно, превосходя их: они генерируют научные инициативы, финансируют и осуществляют их (Г. Хьюз делал это в прошлом), а Г. Шлиман не только делал названное, но и стал основоположником новой отрасли знания, «микенской археологии» (это понятие, в частности, указано на мемориальной доске в Петербурге, установленной в 1990 году в значительной степени благодаря усилиям И. А. Богданова [Богданов И. А., 2008 а. С. 25—27]).
(Отметим также, что понятие «микенской археологии» корреспондируется с понятием «гомеровской археологии»; такое понятие приведено в книге Ф. Вандерберга [Вандерберг.