я торопилась преодолеть последний отрезок как можно быстрее, а завидев издалека пыль на дороге, приходилось прятаться в кусты и ждать, пока редкие путешественники пройдут или проедут мимо. После чего я снова выбиралась на хорошо укатанный тракт и скорым шагом направлялась дальше.
Несколько дней я путешествовала вполне спокойно. Вечером четвертого дня остановилась на ночлег в довольно зажиточном селе, в котором был приличный постоялый двор. Обрадовавшись возможности с комфортом отдохнуть и вкусно поесть, я зашла в чистый зал, направилась к стойке, сняла комнату на ночь и заказала ужин. Слегка обрюзгший хозяин подозрительно покосился на мою повязку, закрывающую лицо, но брошенная на стойку серебрушка сразу исправила его настроение в лучшую сторону, и он с радушной улыбкой обещал все предоставить в лучшем виде.
Устроившись в комнате на втором этаже, я спустилась в зал и заняла дальний столик в углу, чтобы не привлекать к себе внимания. Посетителей поначалу было немного, но постепенно набиралось все больше и больше, пока практически весь зал не заполнился. Видимо, подтягивались местные жители расслабиться после тяжелого трудового дня. В другом углу неподалеку от меня на небольшом возвышении потихоньку перебирал струны лиры менестрель. Обстановка приятно расслабляла и успокаивала, сытый живот располагал к благодушию, наверное, поэтому я не успела вовремя заметить опасность.
Заслушавшись приятной мелодией, я вздрогнула от неожиданно раздавшегося рядом со мной грубоватого голоса:
– Девушка, Вам не скучно сидеть одной? Может, присоединитесь к нашей веселой компании?
Я подняла голову и посмотрела на мужика, который был уже заметно навеселе. Внутри меня все сжалось от нехорошего предчувствия. Я встала, ответив негромко и предельно вежливо:
– Извините, но я уже поужинала.
– Ну, хотя бы порадуй нас своим личиком, красавица! Или ты там прячешь редкое уродство? – Мужик захохотал, его дружно поддержали остальные завсегдатаи.
Молча попыталась обойти стоящее передо мной живое препятствие, но мне не позволили.
– Куда же ты так торопишься, милашка? Вечер только начался.
И резко вскинув руку мужик сорвал с моего лица скрывающую его повязку. Всеобщий смех тут же смолк. Мужик оторопело несколько секунд взирал на меня, изумленно изучая мою внешность, я же замерла, заледенев от ужаса.
– Полукровка! – буквально выплюнул наконец мужик.
И в его голосе было столько презрения, ненависти и злобы, что я поняла: мне только что подписали приговор. В лучшем случае меня искалечат, в худшем – будут убивать долго и мучительно.
Я инстинктивно попятилась, но быстро уперлась спиной в стену. «Вот и все», – обреченно подумала я. А из-за столов уже поднимались один за другим посетители таверны, как мужчины, так и женщины, и выражения их лиц однозначно говорили о том, что они настроены претворить в жизнь второй