наше неспокойное время нельзя ходить без охраны. Несмотря на мир в королевстве, гугеноты нынче стали свирепы, теперь они не стесняются убивать католиков среди бела дня. Я счел не лишним в этих условиях обеспечить охрану своей особы от посягательств еретиков.
– Причем охранники эти столь рьяно защищают своего господина, что трупы людей, порою вовсе и не причастных к вашей особе, находят далеко за пределами Парижа, – язвительно заметил епископ.
– Монсеньор, – ничуть не смутясь, произнес аббат, и кривая усмешка скользнула по его испещренному оспой лицу, – мои действия всегда были направлены к вящей славе Господней и предпринимаются мною во имя матери нашей святой Церкви и истинной веры.
– Я никогда не сомневался в этом, мсье аббат. Но речь сейчас о другом. Я хочу привлечь вас, чтобы вернуть заблудшую овцу в стадо Христово. Речь идет о некоей госпоже де Савуази, дядя которой недавно умер и оставил своей племяннице большое состояние. Вам знакома эта особа?
Да, она была ему знакома. Иначе он не был бы доверенным лицом епископа и человеком, водившим дружбу с самим Амоном Барресом, святым отцом ордена иезуитов, призванным Карлом Лотарингским в Париж, дабы путем выслеживания, вынюхивания, обмана, подлога, грабежа и насилия инквизиция могла выявлять злополучных еретиков и очищать тем самым нацию от скверны. Аббат знал баронессу еще со времен избиения в Васси. Именно тогда выяснилось, что некий шевалье де Лесдигьер, еще никому не известный юноша, вознамерился помешать герцогу Гизу напасть на гугенотов. Святая инквизиция, заинтересовавшись сим фактом, пожелала узнать, откуда этому молодому человеку, живущему в Париже, стало известно о Васси. Так всплыло имя любовницы Лесдигьера, о чем тут же стало известно аббату. И поскольку подозрение превратилось у него в уверенность, как это бывает с недалекими людьми и теми, кто всегда видит вокруг себя одних врагов, то д’Эпинак затаил недоброе против мадам де Савуази и теперь ждал лишь удобного случая. Он уже ухватил ниточку, ведущую Камиллу к еретическому костру, делу способствовало также и то, что любовник ее был гугенотом. Осталось найти еще какую-нибудь улику, чтобы обвинить баронессу в пособничестве еретикам и колдовстве и возвести ее на костер.
Узрев такое рвение в делах святой веры, г-н Баррес не преминет замолвить словечко перед Великим инквизитором, а тот посодействует д’Эпинаку в приобретении аббатства в пригороде с прилежащими к нему землями и деревеньками. До каких же пор, в самом деле, ему ходить в помощниках у епископа? Аббат без аббатства – нонсенс!..
Такими честолюбивыми мечтами тешил себя д’Эпинак. Поэтому, едва речь зашла о Камилле де Савуази, как ноздри его раздулись, а глаза жадно заблестели в предчувствии близкой добычи.
Однако что понадобилось от баронессы самому епископу? Уж не хочет ли он сам заняться этим делом и опередить его?..
И д’Эпинак, подозрительно поглядев на епископа, с некоторой тревогой в голосе ответил:
– Да, мне знакома эта особа, монсиньор.
– Тем лучше, –