приободрившись, спрашиваю:
– Как мы будем меня спасать?
– Я попробую поговорить с твоим мужем.
– Поговорить с Андреем?!
– А у нас есть другой выход? Если он захочет тебе помочь – это уже полдела.
– С какой стати Воронцову мне помогать? Я же убила его любовницу.
– Поверь, я найду аргументы, достаточно весомые. Лучше, наверное, сделать это прямо сейчас. Дай мне номер его телефона.
– У тебя нет номера его телефона?! Ты же за ним следил!
– Дай мне тот телефон, по которому с ним говоришь ты! – злится Вадим.
– Ах да…
Я покорно диктую номер.
– А теперь выйди на кухню.
– Почему?
– Тебе не надо этого слышать. Мы будем говорить по-мужски.
Я сразу пугаюсь, потому что прекрасно знаю, что такое мужской разговор. Во всяком случае, мужской разговор по Воронцову. Результат – гипс. Хотя по телефону-то руку не сломаешь. Но мат мне тоже не хочется слушать. А матерится Воронцов мастерски. Сколько уж раз я зажимала уши! Поскольку Вадим – бывший мент, не сомневаюсь, что и у него богатый арсенал. Мне лучше этот разговор пропустить, Вадим прав.
Я иду на кухню и закрываю дверь. Пару раз все же порываюсь подслушать, но Вадим говорит тихо. «Она теперь моя клиентка». «Да, есть свидетель». «Подробности при встрече». Дальше совсем тихо, а потом отборный мат, так что я шарахаюсь от двери. Вадим заходит на кухню минуты через три.
– И что? – жалко улыбнувшись, спрашиваю я.
Словно в ответ на мой вопрос приходит эсэмэска от мужа: «Заночую на даче».
– Вот, – я показываю Вадиму мобильник.
– Может, позвонишь ему? – Тяжелый взгляд, исподлобья.
– Я боюсь!
– Но хотя бы ответь.
– Да, конечно, – я торопливо набиваю: «Ага». И тут же начинаю себя ругать. Что это за «ага»? Будто я на него и не злюсь вовсе! Но больше я ничего не могу вымучить, мой богатый словарный запас словно бы иссяк после убийства Людмилы.
– Я отвезу тебя домой, – вздыхает Вадим.
– Домой?
– У меня нет раскладушки. А делить постель со мной ты не хочешь. Выбирай: либо мы любовники, либо…
– Либо, – поспешно говорю я. – Вези домой.
– Как скажешь, – он как-то странно улыбается.
Эту улыбку я поняла потом, потому что я овца тупая. Мне еще долго разбираться с мужскими улыбками. Я понимаю, когда они злятся, мужчины. Понимаю, когда орут. Когда одежду срывают, тоже понимаю. Но эти их улыбки! Это нечто! Как-нибудь потом я их обязательно классифицирую, чтобы остальным моим соплеменницам не попадать впросак. Женщина должна понимать: когда мужчина улыбается, ей надо не расслабляться, а, напротив, напрячь мозги и занять боевую стойку. А то получится, как со мной. Поняла бы я раньше улыбку мужа – не оказалась бы в спальне у Людмилы.
Вот и Вадим… Он улыбается, хотя я отказалась делить с ним постель. А должен рыдать? Черт, я совсем запуталась!
Едем мы недолго, хотя едем в центр. Пробки почти уже рассосались. У нас-то с Андреем квартира