т лет до нашей эры Сократ в Афинах учил, что любое точное и достоверное знание, любая истина, которая не являлась бы абсолютно очевидной человеку, не могла быть извлечена откуда-то ещё, кроме как, из наблюдения фактов. Тем самым, он выдвинул вполне справедливое правило. Но помимо этого он полагал, что исследование данных, фактов могло дать с легкостью наилучшие результаты скорее применительно к миру моральному, чем к миру физическому. В этой второй части его утверждения, не желая ни в чём его обвинить, поскольку в некоторых обстоятельствах даже наиболее высокий интеллект может ошибиться, мы можем с полной уверенностью утверждать, что афинский мыслитель обманывался. Результаты экспериментального метода, вплоть до нынешних дней, дают наилучшие показатели именно в физических науках, нежели в науках общественных.
На деле физика, химия, астрономия, география, геология, ботаника и другие науки, примыкающие к ним, такие, как анатомия и физиология, все те, которые находят своё применение к окружающей нас природе или к человеку, рассматриваемому как животный организм, приобрели уже строго научный характер. Они могут рассматриваться в качестве наук, находящиеся в совершенной стадии. Каждая из них обладает определённым числом научно скоординированных истин, демонстрация которых, хотя и недоступная профанам, повсеместно воспринимается всеми, кто специально занимается данной наукой, кто прекрасно разбирается в том процессе, благодаря которому эти истины открыты. Указанные научные истины отнюдь не являются плодом досужих и обыденных представлений, но специального метода наблюдений, применённого разработчиками для данной конкретной науки и, добавим, таких истин, которые подчас находятся в полном противоречии с результатами тривиальных наблюдений. В конце концов, несведущие люди не присваивают себе право поставить под сомнение тот или иной научный результат, достигнутый этими дисциплинами. Более того, они вполне уважают слово специалистов и не помышляют никоим образом смочь по собственной инициативе что-либо добавить или отнять в отношении тех знаний, которые обоснованно и, несомненно, утверждаются учёными.
Напротив, применительно к общественным наукам, за исключением политической экономии и в некотором отношении к статистике, во всех остальных, собирательно описываемых современным термином социология, не найдены ещё пока общие, научно обоснованные принципы, истинность которых единодушно признаётся всеми теми, кто занимается их изучением. Наоборот, какой-то из принципов всегда, остаётся более или менее обсуждаемой гипотезой. Сверх того, научная истина в данных дисциплинах чётко не отделена от обыденных суждений, так, чтобы быть полностью от них независимой; и, в конечном счёте, между дилетантами и учёными не установилось еще пока ясное разграничение, которое в любой дисциплине, достигшей определённой степени зрелости, должно неукоснительно присутствовать.
Недостаточность научного развития, характерная для общественных дисциплин по сравнению с дисциплинами естественными, происходит по различным причинам, которые можно кратко проанализировать.
Первой причиной должна быть относительная достаточность наблюдений, требующихся в естественных науках по сравнению с науками общественными. Научный результат достигается всегда быстрее там, где для его получения необходимо меньше изучения. Добавим, что в сфере естественных наук имеется определённое число феноменов, которые по желанию могут воспроизводиться и позволяют достаточно легко их анализировать. Одним словом, они позволяют делать эксперименты, как это происходит в физике, химии и т. д. В общественных науках это невозможно никогда и все наблюдения базируются на опыте, то есть на изучении естественного хода явлений, в тех условиях, в которых они протекают, часто не самых удачных. В этом случае приходится продвигаться значительно медленнее, если мы желаем получить достоверные результаты.
Другой причиной являются сложности, существующие в общественных науках в большей степени, чем в науках естественных, в обеспечении материалами, над которыми осуществляется наблюдение. На первый взгляд кажется противоречивым, что социальные факты, то есть те, которые разворачиваются на наших глазах и в которых мы сами почти непосредственно принимаем участие, должны были бы давать наилучшие возможности для наблюдения, чем естественные феномены. Однако при ближайшем рассмотрении это не так. В естественных феноменах достаточно обладать теми или иными определёнными методами наблюдения и эксперимента, чтобы быть уверенными в том, что они не исчезнут и не скроются. Мы всегда их сможем изучать, лишь бы они оказались объектом исследования наших чувств или наших расчётов. Напротив, изучение социальных феноменов предполагает наличие векового опыта, информирующего о событиях в жизни различных человеческих обществ и дающего возможность различать наиболее важные, существенные из них, заслуживающих нашего внимания и, в конечном счёте, обеспечивающего обширное и точное их понимание. Вообще, требуется, чтобы учёный имел перед глазами подлинную и точную историю различных человеческих обществ и возможность по-серьёзному в неё углубиться. Чтобы далеко не уходить, вспомним, что ещё примерно век назад писатели, специализировавшиеся в общественных науках, не имели и не могли иметь достаточных познаний. Последние отличались несовершенством