не знали. Никто тогда не знал!
– Вот не знали, а правда таки вырвалась наружу.
– Взяли потому, что очень мощная была рекомендация Пановой. Она была женщина такая властная, влиятельная. Руководил курсами Маклярский, в нашем понимании он был полковник КГБ – но он любил курсы. И он их сберег, сохранил их таким способом: к юбилею советской власти набрал нацкадры. А так курсы считались рассадником антидел и антител.
– Хороший ход он придумал!
– Да, придумал этот ход. Рекомендация Пановой, значит. Потом не исключено, что Маклярский из-за каких-то моих восточных черт мог принять меня – ну, скажем, за еврея. Или за полукровку. И поэтому был ко мне благосклонным. Это все работало и продолжает работать…
– И вы никого не разубеждаете!
– Это теперь я понимаю. Но тогда-то я считал, что все идет своим ходом. Ведь и Маканина тоже приняли. А он не имел никакого отношения к азиатам. Если не брать в расчет того, что он родился на географической границе Европы и Азии. Вот нас двоих и приняли; судьба, судьба, судьба.
– Вот вы боитесь оружие держать дома, – это кавказская вспыльчивость?
– Ну, мне свойственен грех гнева. Поэтому – зачем мне? Зачем мне?
– А были случаи, когда вы в гневе кого-то били?
– В основном меня били. Агрессия была – в пьяном виде. Я терпеть не могу хамства. Даже сны, меня преследующие, – про беспомощность перед хамством. Тебя окружает толпа, и, используя свое преимущество, она пытается тебя как-то опустить или унизить.
– Кавказ…
– А может, не Кавказ, может, просто реакция независимого человека. Может, гордыня. Я могу быть грубым, вполне. Вспыльчивым. И поэтому… лучше не надо мне оружия.
– По поводу вашей вспыльчивости – есть знаменитая история про то, как вы побили знаменитого литератора. «Захожу в ЦДЛ, смотрю он сидит – ну как я мог его не ударить?»
– Эта байка принадлежит Довлатову, он талантливо придумал эти новеллы, и в них все поверили. А Довлатов после смерти стал очень популярен и читабелен. И теперь пиши не пиши, а про тебя запомнят только то, что ты… э-э-э… с Вознесенским подрался. И то, что у тебя брат Олег сбежал в Англию. Это безнадежно… Я понимаю, что раньше иначе и быть не могло, когда про это помнили и напоминали люди старшего поколения, выходцы либо из комсомола, либо из ЧК. Они другой информации хавать не могут. И вот теперь этот уровень интеллектуальный переходит в ваш глянец. Но с другим знаком. Вам нужна соленая история. Желтая история!
– Ну что можно с этим сделать? Это литературная легенда.
– Это не литературная легенда. Это плебейская легенда. Это то, что осело в мозгах у обывателя. Средненоменклатурного обывателя российского.
– Это как «Лев Толстой очень любил детей».
– Ну, это обэриуты.
– Но как только на ум приходит Лев Толстой, сразу эта фраза.
– Это пародия.
– Так выходит, Довлатов сделал пародию