пробился. А Велеяр… да, он действительно, жив. Но лет десять назад что-то с ним сталось неладно. Словно б жизненные силы его иссякли. И тогда он избрал стезю отшельника…
– И удалился в пещеры, – подхватил Оранжевый магистр. – Куда-то… кажется, в Вамбрию. И впал в транс.
– Ныне говорят: в нирвану, – с некоторой иронией в голосе, уточнил Грегин.
– Ясно, – проговорил Святополк.
Он откинулся в кресле, вытянул ноги, прикрыл глаза. Выспаться бы… перед дорогой… Но надо б порассказать о том, что сам о Велеяре узнал.
– Что тогда предок мой сил лишился – не мудрено, – кое-как подавив зевок, проговорил молодой воин довольно громко – чтобы малость отпугнуть подкрадывающегося Морфея, – Десять лет назад убили моего отца, а книга волшебная – «Воззвание» – что прежде хранилась у него, оказалась у Кирши – падшего ангела, который работал сапожником… Сила нашего рода заключена в книге, – пояснил Святополк. – И пока она у кого-нибудь из нас – Велеяр жив. А когда Кирша умирал, то передал книгу Потыке – бывшему демону, метельщику. А тот уж отдал мне… Вот такая запутанная история…
– Ох, – вздохнул Грегин, не без внимания выслушав сбивчивую речь Святополка, – история всегда запутанна. Иначе, она уж и не история…
– А измышления продажного летописца, – договорил Кар-Ждон.
И беседа чародеев плавно свернула к размышлениям о роли хроникёра в формировании национального самосознания, о превратностях судьбы, о различии и схожести теологических канонов и постулатов у разных народов, о печальной и одновременно возвышенной участи святых аскетов…
И под эти разговоры сын Ратибота незаметно для себя задремал.
– 10 —
Каким только способом не пришлось молодому князю путешествовать в последнее время! И на шарах трёхглазых, и сквозь зеркала, и через «ту сторону». Но такое, чтоб на паруснике, да по реке – это случалось впервые.
Кораблик именовался «Фаро», что на каком-то древнем языке означало «Гордый», и представлял собой усовершенствованную ладью. А идти на нём предстояло, понятное дело, по Нетце, на которой стоял Гринтаун.
Отплыли на зорьке. Попутное течение и паруса, с коими сноровисто управлялись Хынсебен, Капчо и Хохлач, обещали сделать путешествие приятным. И лишь одно омрачало настроение князя – присутствие на борту спесивого Риса Зандера, которого Святополк прозвал «брындиком», что на южно-роцких диалектах означало щёголя или выскочку.
Ни с кем не общаясь, тот стоял молча на носу судна, изображая (как тут же подумалось сыну Ратибора) великого землепроходца, который во главе своей команды бесстрашно отправляется на завоевание какого-нибудь дикого края. К вящей славе своего отечества.
«Ну и ёж тебе в бок», – буркнул витязь и, скинув кольчугу, присоединился к трудам Ашана и стариков, решив заодно малость поднатореть в науке судовождения.
Работа получалась (тянуть тросы и вязать узлы – больше пока ничего не поручали) не сказать, чтоб