подростковый период и это, конечно, было самое страшное время, с которым не сравнятся никакие сопливые пионеры. И в последний год, моего проживания в этом городе я полностью перевернула всю свою жизнь. Тогда я пошла ва банк, мне нечего было терять, потому что большим изгоем, кем я на тот момент являлась, стать было уже невозможно. Ежедневные издевательства и оскорбления, насмешки и побои – так продолжаться больше не могло. Подростки, со своими недалекими родителями оказались куда более изощренней тех маленьких пионеров и учителей, о которых я писала выше, что каждый день моей ужасной жизни был уже невыносим. И я изменила свое отношение к себе. Я назвала себя ЛУЧШЕЙ. И не просто ЛУЧШЕЙ, а Неповторимой, Единственной. Я заставила всех в это поверить! Мое перевоплощение было почти стремительным, сказалась «четырнадцатилетняя школа жизни». Уже в пятнадцать лет, я стала пользоваться небывалом спросом и популярностью. Мне предлагали сниматься в кино, а модельные агентства наперебой зазывали к себе. Будучи в 10 классе я уже училась в театральном институте, а в музыкальную школу по классу фортепиано меня сразу зачислили в шестой класс! Я даже не старалась специально чего-то достичь, передо мной сами по себе распахивались все двери. И жизнь стала сказочной. Я имела толпы поклонников, готовых ради меня «на все» в своем юношеском максимализме. В прямом смысле я взяла этот город «за горло» и крепко держала, не отпуская. Я отменила в своей школе школьную форму и ходила на уроки исключительно при полном макияже. В те времена это было непозволительно. Но мне так хотелось. В школу я заглядывала редко, предпочитая ей театральный институт или просто увеселительные поездки с приятелями. Учителя, на этот раз, ставили мне уже хорошие оценки за мои многочисленные прогулы. Так что, в итоге, я получила почти отличный аттестат и огромный жизненный опыт.
Зазеркалье
Вот написала я про свое безрадостное и тяжелое детство, и пришла мне в голову мысль, что если мы будем комплексовать и плакать, то обязательно на нашем жизненном пути встретятся люди, которые посмеются над нами и подкинут нам пару-тройку лишних комплексов. Если нас будут бить, а мы при этом будем падать, значит нас будут бить и дальше, и так всю жизнь, пока мы твердо и громко не скажем: «Все! Стоп!» И вероятно, сами люди не могут быть однозначно «плохими» или «хорошими», все зависит от того как мы позволяем или не позволяем им с собой обращаться. Ту, свою детскую жизнь, я называю «Зазеркалье». В «Зазеркалье» безобразно искажено до неузнаваемости все: сами люди, их поступки и слова, все события. «Зазеркалье» – это самое дно, какой-то низший слой ада, случайно попав на который нужно всеми правдами и неправдами немедленно карабкаться наверх, как бы невероятно сложно это не казалось. «Зазеркалье» засасывает. В нем нет радости и счастья, нет душевного равновесия, а лишь видимость полной безысходности, тоски и отчаяния. Но выбраться можно ото всюду. Даже из «Зазеркалья». После моего триумфального