не собиралась это делать. К счастью, была летняя пора, и экзамены давно прошли. Иначе она бы ни за что не могла сконцентрироваться на этом. Единственное о чем сейчас надо было думать, это будущая карьера, но однозначного ответа на вопрос, где она хочет учиться, у нее не было. Она хотела стать актрисой. У нее неплохо получалось, и она это любила. Родители ее поддерживали. Оставалось только выбрать место учебы, она хотела уехать из страны. Эти мысли приходили все чаще. Учиться в Нью-Йоркской академии киноискусства – это была ее голубая мечта, о которой она никому не говорила, даже Марии. И не потому, что не доверяла, наоборот, доверяла даже больше, чем себе, потому и боялась, что та может отговорить ее.
Как хорошо, что лето только начиналось, жаркое южное лето, самое жаркое в ее жизни. Она поднялась к себе, распахнула окно и вдохнула соленый морской бриз. За окном стоял прекрасный вечер. Как же трудно было ей оставаться наедине со своими мыслями. Впервые в жизни один парень занимал все ее мысленное пространство. «В нем нет ничего, достойного моего внимания. Кроме, вероятно одного, он действительно хорошо целуется, – говорила с собой Флоренсия, – А может все делают это хорошо?»
5
Мария вернулась домой и едва войдя, услышала громкий голос отца, доносившийся из кабинета. Он разговаривал с Хулио повышенным тоном, чего никогда раньше себе раньше не позволял. Хулио был любимчиком бабушки, чего не скажешь о Марии. Поэтому ругать его не позволялось даже отцу. И он искренне любил обоих детей и оберегал их. Мария объясняла это тем, что отец старался заменить им рано ушедшую из жизни мать.
– Сын, ты сошел с ума! Ты хочешь разрушить свою жизнь?
– Не драматизируй, отец. Я так решил. Я так сделаю.
– Но ты учишься в лучшем колледже города, после окончания которого, поступишь в Саламанку, разве ты не об этом мечтал?
– Да, но хотя бы годы колледжа я хочу провести на Побережье, рядом со своей семьей.
– Но что скажет бабушка? – Сеньор Гильермо был потрясен и испуган.
– Это моя жизнь, а не бабушки. Кроме того, меня лишили возможности жить в доме с моим отцом и сестрой, могу я хотя бы сейчас побыть с вами, я прав, Мария? – Гильермо обернулся и увидел дочь, стоявшую в дверях.
– Думаю, что прав, – ответила, не менее озадаченная, Мария, никогда не видевшая в брате такого желания жить с ними.
– Ну что же, дети, вы уже достаточно взрослые, чтобы самим принимать решения, – развел руками Гильермо, – Я позвоню в колледж и узнаю про перевод.
– Спасибо, папа, но я сделаю все сам – сказал Хулио и пошел к себе.
Мария взглянула на отца и удивилась его грустному выражению лица.
– Папочка, почему ты переживаешь, ты не хочешь, чтобы Хулио жил с нами? – она обняла отца.
– Нет, дочка, – он погладил дочь по руке, – Я боюсь, что он повторит мою жизнь.
– А разве она была плохой? – Мария посмотрела на него своими большими глазами.
Он вспомнил Мануэлу,