давно любвеобильный до неприличия, стал настоящим святошей. Вот оно – тлетворное влияние набожной маркизы де Ментенон. Впрочем, не исключено, что совсем даже наоборот.
– Ваше величество, приглашение на аудиенцию как раз прервало мои глубокие размышления на эту тему, – с серьезным лицом и печалью во взоре ответил Грильон. – Обещаю сразу после выполнения вашего поручения вернуться к этому вопросу.
Король понимающе усмехнулся, он еще помнил те времена, когда бы дал графу сто очков вперед в амурных делах. Потом вздохнул, тяжело поднялся и в сопровождении своих министров направился в кабинет Совета.
Грильон поклонился королевской спине, сделал несколько шагов назад, затем повернулся и вышел через другую дверь, ведущую на галерею.
***
– Ужин у короля начинается в десять, – подумал Грильон, отрешенно пробираясь через толпу придворных. – Значит, Поншартрен освободится около одиннадцати.
– Граф, граф, – послышались голоса, и дамы окружили его плотным кольцом. – Расскажите, расскажите, как там в Испании.
– Как обычно, – улыбнулся Грильон, отвлекаясь от своих размышлений. – Мы снова победили.
– «Снова»! Скажете тоже! А как же Турин и Рамильи? – возбужденно загалдели политически подкованные дамы.
– Ну, конечно, – едко заметила острая на язычок принцесса де Субиз. – Вы еще напомните нам Гохштедтское сражение, когда Савойский и Мальборо захватили не только всю нашу артиллерию с обозом, но и тридцать четыре кареты с французскими дамами.
– Я полагаю, мадам, что нашлось немало тех, кто им позавидовал, – парировал Грильон.
– Фу, граф, вы просто невозможны, – раздалось со всех сторон.
– Прошу прощения, милые доны, – разыграв удивление, ответил тот по-каталански, – я имел в виду вовсе не то, что вы себе вообразили, – перешел он опять на французский. – Позавидовать должны были Савойскому и Мальборо. Представляете – семнадцать карет с француженками на каждого? И потом, все, о чем вы только что говорили, находится очень далеко от Испании.
– В такой ситуации я бы этим господам как раз не позавидовала, – ледяным тоном отчеканила принцесса.
В последние годы госпожа де Субиз постоянно пребывала в язвительном настроении: особняк Гизов, купленный не так давно ее мужем и почти полностью перестроенный, постоянно требовал новых вложений. Богатство, нажитое благодаря тому, что супруг сквозь пальцы смотрел на интрижку благоверной с его величеством и даже признал своим сына, как две капли воды похожего на короля, таяло на глазах. А надежд на новые милости особенно не было: поговаривали, что маркиза де Ментенон взяла с принцессы клятву встречаться с Людовиком только на людях и не чаще, чем позволяют приличия. Впрочем, госпожа де Субиз была настолько ловка, что извлекала немалую выгоду даже из положения бывшей пассии короля.
– Когда же кончится, наконец, эта противная война? – посетовала низенькая и полненькая