Владимир Макарченко

Завещание. Детектив


Скачать книгу

в баньке попариться, на охоту сходить, да и самогонки хлебнуть в достатке. На прощание совали им в карманы деньги тайком. Вроде не знали те о них. Зато, в случай чего, не видели, не знали. Так и жили до того дня, как явилась на хутора ПРОДРАЗВЕРСТКА.

      Явилась эта гадкая баба в лике четырех членов комбеда и десятка красноармейцев с винтовками, у которых были примкнутые штыки. За ними шли десяток подвод, возницами которых были мужики из соседней Сазоновки, которые не раз батрачили в Хуторах, чтобы заработать зерна для прокорма семьи и на семена следующего года. По широте души хуторян сами они завсегда харчевались вместе с теми, кто нанял их. Еще и детишкам гостинцы от добрых хозяев перепадали. Только зависть угнетала злобным удушьем своим. У хуторских все земли – чернозем. У них и скотины в достатке. Лошадей, опять же, в каждом дворе, как минимум четыре-пять. Обязательно верховые и выездные для пролетки* летом и розвальней** зимой. А у сазоновских что? Земля похуже. Наделы поменьше. Из полсотни домов крестьянских едва ли десяток хоть чем-то на хуторских схожих наберется. Лошадей всего два десятка на деревню. Во многих дворах только козы вместо коров. Часть мужиков на фронт германский ушли. До сей поры пока никаких вестей от них. Хотя и минуло более пяти годков. Живы ли, нет ли? Как узнать? Потому бабы да мальчишки-недоросли на своем хребте хозяйство тащили, как могли. Из Хуторов ни одного под ружье не поставили! Кому же, как не сазоновским картина их разорения слаще меду должна быть. Еще и известно им было, куда хозяева запасы свои закладывали. Почему не помочь представителям комбеда и комиссару из губернии разорять тех, к кому зависть постоянная душу трепала?

      *****

      Когда наехали поутру вершители продразверстки, в то самое время Колька Жердев да Митроха Корыткин с пятеркой своих сверстников, каждому из которых давно за двадцать лет перевалило ушли спозаранок на охоту в лес. Потому о том, что случилось в Хуторах узнали уже вечером, воротившись из лесу. Издали слышны были причитания баб да вой собак.

      – Что там? – Забеспокоился Колька, бегом устремившись к своему дому. Остальные бросились в след, каждый к своему.

      То, что предстало глазам Кольки, навсегда врезалось в его память горячим кровавым клином. Которого уже никто и никогда не смог бы оттуда вышибить. Ворота и двери в дом были распахнуты настежь. Дворовый пес уныло выл, пристегнутый цепью к скобе в заборе. Страшное предчувствие ударил о больно по мозгам. Колька понял, что оно явилось не напрасно, когда ступил в горницу. На трех лавках, поставленных рядышком, лежали, наполовину прикрытые белыми простынями отец, мать и младший брат. В изголовье каждого горела восковая свеча а из-под связанных на груди кистей рук смотрели в мил молчаливые иконы Спасителя и Матери Божьей. Три сестру, уронив головы на грудь сердобольных соседок, горько со стонами рыдали.

      – Кто?!!! – Заорал, не помня себя, Колька. – Порешу гада!

      – Ушли