полагалось выделить ее из всех прочих, узнать и сделать первый шаг. Это означало добровольное согласие одной души стать продолжением другой. Узнает ли? Насколько сильно в ней – не задавлено ли, не зацементировано – то главное, что есть в каждом, но прорастает лишь в единицах?
Конечно, проще всего заглянуть в пока сокрытый, но уже назначенный, существующий, день их встречи. Нельзя. Может, не получится совладать с собой: душа потянется к внучке, требуя немедленного ответа, как признания. А девочка, уловив этот зов, шагнет навстречу, не понимая, к кому и зачем. Из любопытства, из праздного интереса, как тянутся дети глазами и руками к невиданному животному или растению. Глазами, руками, но не душой. Пусть все случится как предопределено.
В момент встречи внучка должна увидеть то, что не откроется никому другому. Или не увидеть. И тогда – вся ее последняя долгая никчемная жизнь – пустота и прах.
Внучка разглядела крыло Деки!
Сразу, с первого взгляда!
Конечно, не поверила. Конечно, сочла за галлюцинацию. И что? Главное – увидела! Одна-единственная среди сотен, шатающихся в это время по набережной. Значит, все получится?
Должно.
С того дня прошел почти месяц. И она, радуясь и готовясь, не только ни разу не вмешалась в жизнь внучки, но даже запретила думать о ней, чтобы не спугнуть, не помешать укорениться новым росткам.
Сознательно отпустила девочку, давая возможность досыта напитаться городом, вдохнуть в себя его жизнь, завязать ослабевшие корешки. А вчерашней ночью стало ясно: сила, которая дремала в Юле, начала прорастать быстро и мощно, почти неуправляемо. Девочка не справляется, не понимает, что с ней происходит, и так, не понимая, может погибнуть, не совладав.
Место, где живет девочка – средоточие странной и страшной мощи – само по себе способно пробудить многое, но не так скоро!
Что-то упущено? Она чего-то не учла?
Чего?
Рома… Им полны внучкины голова и сердце. Он интересует Юлю больше, чем родная бабка, город, будущее – все, что сейчас дают ей познать. И Юлина душа, вот что страшно, вполне признав ее, родную кровь, все же тоскует не по ней, а по чужому Роме…
Проморгала, старая дура? Или это…
То единственное, ради чего только и стоит покидать дом…
– Пусти холодную воду, – проворчал из-за закрытой двери Дека. – Жарко. И принеси льда, задыхаюсь… Зову тебя, зову. Оглохла, что ли?
Меня нашла Юлька. Сама пришла. И я вместо того, чтоб ее выгнать… Короче. Она оказалась девочкой!!!!! А я – окончательный придурок. Кажется, я влюбился. Засада! Сижу сейчас как дурак, рот до ушей. Четыре утра. Она дома, наверно, спит. Обещала прийти часов в одиннадцать. Пойдем на Тифлисскую. Реставраторы открыли Юльке большой секрет. Кажется, они нарыли остатки подлинного фасада Трезини. Не очень верится, откуда? А ведь меня предупреждал ТОТ мужик!
Последний раз следы Трезини нашли в восемьдесят восьмом – год моего рождения, запомнил. В Эрмитажном