Надо достать пистолет. Где? Чёрт возьми, как я раньше этим не озаботился! А дела? Надо закончить дела! Я перебирал всё, чем занимался, и это показалось теперь чем-то совершенно пустым и никчёмным. Я отчётливо понял, что меня, в сущности, ничего не держит. Разве написать завещание. Неожиданно я совершенно успокоился, будто речь шла не обо мне, а о ком-то постороннем. Даже пластмассовый колпак больше не смущал. «Я ухожу, а ты задержись немного, – всплыла предсмертная записка, которую оставлю жене. – Буду тебя ждать». Странно, но я подумал, надо ли ставить в конце восклицательный знак – или это будет чересчур бравурно? Множественные очаги. И ничего не успел. Как буднично! Я боюсь смерти? Или жизни? «Н-да, н-да, н-да». Мысли путались. Но я чувствовал, что только сейчас, в этом колпаке, живу…
– Сколько осталось? – глухо спросил я, когда меня извлекли на свет.
– Что? – Врач поднял глаза от снимков.
– Жить. Сколько осталось?
Я стоял перед ним в одном ботинке.
– Не знаю. Но от головы вы не умрете, проверьте печень, лёгкие.
Он рассмеялся.
– А очаги?
– Ничего особенного – видимо, врождённое.
Я посмотрел на часы. Вся процедура заняла двадцать шесть минут.
Голый король. Альтернативный финал
– А король-то голый! – закричал ребёнок, указывая на бредущую мимо процессию.
И вокруг него тотчас образовалась пустота.
– Негодяй! – ущипнула его какая-то женщина.
И заткнула уши. А минутой спустя портные, шившие королю воздушное платье, накинули ребёнку платок на роток и отвели за угол:
– Чего орёшь! Думаешь, все слепые?
И мальчик прозрел.
– Я, я… – пролепетал он. – Я хочу предложить беруши из «лапши»!
С тех пор он работает на телевидении, превращая зрителей в голого короля.
Учение – свет!
– Прочитывая книгу, пробегаешь глазами километры!
– Полезнее бегать босым по траве.
– Изучай больше правил!
– И поймёшь, что жизнь – исключение.
– Читать – строить ум!
– А глаза ломать.
– Познавать мир – значит познавать себя!
– И зря терять время.
Думать позитивно
Мысли покойного: «Гроб, конечно, тесноват. И подушка низкая. Ну да ладно, потерплю, кремация уже скоро. А с кем это жена кокетничает? Никак с Теодисием Сиропулосом? Эх, врезать бы ему, да руки не действуют. Впрочем, тогда пришлось бы самому ботинки начищать».
Мысли хоронящих: «На гробе-то сэкономили. И траур совсем не нарядный. А что это за брюнет рядом с вдовой? Чёрт, торчать ещё не меньше часа! Ну, не беда, возьмём своё на поминках, говорят, вдова – знатный кулинар».
Мысли вдовы: «Ничего, что гроб бедноват, под цветами не видно. Зато