и, уж конечно, хотели бы объединить их под одной властью. Больше это никому не надо. Но с ними это так очевидно, что… – Идэль не договорила.
– Они – это кто? – спросил Дэвид. Ему следовало бы уже догадаться и самому, но рассуждения Идэль зачаровали его. Это было поразительное, стройное здание, и ему хотелось, чтобы она закончила его так же легко и изящно, как и начала. Он уже и сам почти поверил, что кем-то заслан.
Идэль посмотрела на него и улыбнулась.
– Ита-Берайни, конечно, – сказала она. – Если Ксейдзан знает, что он тут не при чем, то они – единственные, кому это может быть нужно. И уж Кетрав-то достаточно умен и дальновиден, чтобы такое организовать. Ксейдзан заключит, что ты, вероятнее всего – потомок кого-то из ита-Берайни, которого они воспитывали в тайне от остальных и прятали до тех пор, пока не пришло время ввести тебя в свет, одновременно осуществив миссию по соблазнению Идэль-лигейсан-Саутит-Кион.
– Миссию по соблазнению? – переспросил Дэвид, делая шаг вперед. У него было такое серьезное, думающее лицо, что Идэль не поняла, в чем дело, до тех пор, пока неожиданно не оказалась у него в объятьях. – Ты сказала «миссию по соблазнению»? Ты действительно так считаешь?.. Как ты узнала об этом?..
Они занялись любовью прямо на письменном столе, скинув с него на пол все книги и бумаги.
3
Тринадцатого сентября девять тысяч пятьсот третьего года – то есть в тот день, когда Дэвид Брендом впервые проснулся не обычным колдуном с посредственным Даром, а посвященным Кильбренийского источника – членов семьи ита-Жерейн (если не считать Рию-узей-Сорквейн, которая после замужества практически переселилась в Гэал) было пятеро: Вилайд, его дочери Сэан и Нильза, сестра Вилайда Дифрини и ее сын Дагуар. Четырнадцатого сентября того же года ита-Жерейн осталось лишь трое. Случилось это так.
…Со стороны замок Шурбо – подарок герцога Ларгата своей дочери Жерейн в день ее совершеннолетия – казался просто группой высоких башен, построенных рядом друг с другом наобум, без всякого плана. Впечатление хаотичности производило то обстоятельство, что среди трех десятков башен найти две похожие было просто невозможно. Если по толщине некоторые из них еще были примерно одинаковыми, то высотой различались все. Самая высокая будто протыкала облака своей конусообразной крышей, а самая низкая была не больше трехэтажного дома.
Но первое впечатление бессистемности было обманчивым. Приглядевшись, случайный путник улавливал в расположении башен определенный порядок, а пассажиру спегсайба, смотрящему на замок сверху, этот порядок становился ясен почти сразу. Имелись четыре «ведущие» башни, каждая из которых возглавляла ряд башен поменьше. Башни в каждом ряду уменьшались постепенно, каждая следующая – на одну пятую величины предыдущей. Ряды, отходившие от «ведущих» башен, не были прямыми, они изгибались полукругом – четыре изогнутых луча свастики, восходящих к единому центру. Башни соединялись между собой крытыми переходами и воздушными мостами.
Нынешняя хозяйка