возможно быть последователем или ниспровергателем Канта, но невозможно философствовать так, как если бы Канта никогда не было. С другой стороны, под «кантовским домом» Хакинг понимает вполне определенные принципы, первый среди которых – это принцип конструктивизма в сочетании со скептицизмом и субъектцентризмом. Это специфическое сочетание (оно, на наш взгляд, не является для конструктивизма ни всеобщим, ни необходимым) обеспечивает то обстоятельство, что подавляющее большинство философов в XIX–XX вв. высказывает решительное недоверие по отношению к метафизике. Это происходит потому, что данная комбинация философских «измов» утверждает: все смыслы, все значения, все предметы и отношения, то есть, все, что можно помыслить, произведено автономным человеческим субъектом из собственных интеллектуальных ресурсов и проецировано вовне. В своей антиметафизической, «антиобъективистской», установке постпозитивизм принимает эстафету от позитивизма, преследовавшего парадоксальную цель – построить объективное знание без ссылки на объект, поскольку последний был объявлен критической философией «вне закона». И не просто принимает, а доводит до предельной завершенности, интерпретируя все содержание науки в терминах культуры и общества. Постпозитивистское отрицание научной рациональности базируется на тех же самых допущениях, которые вдохновляли критическую традицию на ее теоретический поиск. Поэтому плач постпозитивизма по утраченным идеалам научности, или «объективности», (некоторые, впрочем, склонны интерпретировать его как «танец на костях») в определенном смысле носит очистительный характер, он открывает возможность задать вопрос об этих исходных допущениях, которые приводят к столь неутешительному итогу.
На наш взгляд, в сегодняшних постпозитивистских исследованиях такой вопрос ставится. То, что мы определили как «кризис постпозитивизма», означает кризис самой идеи критической философии и даже сознательный возврат к «докантовским способами мышления» (используем выражение А.Н. Уайтхеда), то есть возрождение онтологии. В свое время определенные метафизические (онтологические) допущения вызвали к жизни критику метафизики, сегодня иные метафизические допущения приводят к реабилитации метафизики (онтологии). Сегодняшние постпозитивистские исследования науки и техники находятся на переднем крае этой новой «природной» и «культурной» реальности.
Подход, который мы защищаем и используем для анализа теоретических и практических результатов постпозитивистского движения, ближе всего к философской истории науки. Именно соединение философии и истории – философии, которая видит мир как целое, и истории, которая придает этому целому диахроническую перспективу, или, иначе говоря, именно метафизика изменения является наиболее пригодным инструментом анализа сегодняшнего «онтологического поворота» (как, впрочем, и остальных «поворотов» философской мысли). Философская история науки способна увидеть в сегодняшнем