шла к жениху.
Она собралась, только нас не берет,
Да жалко ей стало, что нас не берет,
Тоскует теперь и поет.
Убитая лань на опушке лесной
(I, II, 12)
Убитая лань на опушке лесной,
Осокою белой обвил ты ее.
У девушки думы на сердце весной –
О юный счастливец, пленил ты ее.
В лесу низкорослый дубняк шелестит.
Убитый олень на опушке лежит,
Он белой осокою плотно обвит.
А девичья прелесть, как яшма, блестит.
«Потише, потише, не трогай меня,
Коснуться платка не позволила я,
Не трогай – залает собака моя».
Свадьба царевны
(I, II, 13)
Как дикая вишня густа и пышна,
Одетая ныне в цветочный наряд…
И разве не скромная строгость видна
В строю колесниц этой внучки царя?
Как слива и персик густы и пышны!
Цветы распустились сегодня на них.
То внучка Пин-вана[32], невеста-краса.
Сын циского князя[33] – царевны жених.
Что нужно тебе, чтобы рыбу удить?
Из шелковых нитей витая леса![34]
Сын циского князя – царевны жених,
То внучка Пин-вана, невеста-краса.
Цзоу-Юй (Белый тигр)[35]
(I, II, 14)
Как пышно разросся камыш над рекой…
Пять вепрей убиты одною стрелой…
Вот, Белый наш тигр, ты охотник какой!
Густой чернобыльник стоит как стена.
Стрела – пятерых поразила одна…
Вот, наш Цзоу-юй, ты охотник какой.
III. Песни царства Бэй[36]
Песнь забытой жены
(I, III, 1)
Так кипарисовый челн уплывает легко –
Он по теченью один уплывет далеко!
Вся я в тревоге и ночью заснуть не могу,
Словно объята тяжелою тайной тоской, –
Не оттого, что вина не нашлось у меня
Или в забавах найти б не сумела покой.
Сердце – не зеркало, всей не раскроет оно
Скорби моей, что таится в его глубине.
К братьям пойти? Но и братья родные мои
Быть не сумеют надежной опорою мне!
Как я пойду им поведать печали одни,
Зная, что встречу у них лишь неправедный гнев?
Сердце мое – ведь не камень, что к почве приник,
Сердце мое ведь не скатишь, как камень с холма!
Сердце мое – не вплетенный в циновку тростник,
Сердце мое не свернуть, как циновки в домах!
Вид величав мой, поступки разумны всегда –
В чем упрекнуть меня можно? Не знаю сама.
Сердце мое безутешной печали полно.
Толпы наложниц меня ненавидят давно!
Много теперь я познала скорбей и обид.
Сколько мне тягостных бед испытать суждено!
Думы об этом в глубоком молчанье таю.
Встану и в грудь себя бью – не заснуть все равно.
Солнце на небе, и месяц по