где Балласт приобщает девушек к проституции, – мрачно ответила Фантина.
Маркус стиснул зубы, не понимая, как она может говорить о подобных вещах с такой легкостью. Но времени на раздумья не было, за дверью паба все нарастал шум.
– Нам пора, – поторопил он.
Фантина кивнула.
– Давай! – скомандовала она, поворачиваясь к Маркусу.
Он недоуменно уставился на нее.
– Что давать?
– Бей мальчишку! Только не изувечь.
– Бить? Сейчас? – Дело было не в том, что он ослышался или не понял, зачем бить. Просто в глубине души он не мог принять тот факт, что ему действительно придется ударить мальчишку, да так, чтобы тот отключился. – Но…
– Быстрее, – поторопила Фантина, пытаясь забаррикадировать дверь.
– Чудесно! – воскликнул он, против воли заставляя себя сжать кулак. Потом замахнулся и ударил.
Удар пришелся точно в щеку, голова паренька дернулась в сторону. Но он повернулся к Маркусу с недовольным лицом.
– И все? – спросил Вобла, презрительно потирая щеку. – Да меня бабушка сильнее бьет. От такого удара даже синяка не останется!
Маркус от изумления открыл рот. Неужели это парень на самом деле хочет, чтобы он ударил его сильнее?
– Да ладно, дяденька! – воскликнул Вобла, и его лицо скривилось в досадливой гримасе. Он схватил с земли какую-то дубинку и замахнулся. – Не забудь, – напомнил он, – мы договорились.
– Не забуду, – негромко пообещала Фантина.
И парнишка нанес себе удар самодельной дубинкой. Силы удара хватило только на то, чтобы оставить синяк, но Маркус все равно поморщился. Отбросив дубинку, Вобла посмотрел на Фантину.
– Пойдет?
– Ага. Пойдет!
Ехидно улыбаясь, он упал на спину, как будто его отбросило от удара, врезался в стену, а потом распластался в грязной канаве.
Маркус потрясенно смотрел на разворачивающееся зрелище.
– Как думаешь, он сильно ушибся?
– Нет, – улыбнулась Фантина. – С ним все в порядке. Такой же живучий, как и я была в его возрасте. – Но продолжить она не успела, ибо дверь паба распахнулась и оттуда вывалились трое громил с длинными ножами, которые легко преодолели наваленные Фантиной баррикады.
– Вот они! – заревел один из них.
Маркус с Фантиной бросились бежать.
Прыгай, карабкайся, прячься, беги. Ни о чем не думай. Не поднимай шум. Беги.
Фантина кралась, как крыса, – потому-то она и взяла себе это прозвище. Она то неслась стремглав, то продиралась с трудом, но чаще всего просто бежала, пытаясь скрыться под покровом ночи.
Чедвик несся за ней по пятам, пыхтел, словно старый пес. По правде сказать, он неплохо бежал, особенно учитывая то, что Безымянный больше часа помотал его по улицам в начале вечера. Но сейчас на кону стояли их жизни. Фантина не сомневалась, что если Балласт их догонит, то…
«Не думай ни о чем! – уговаривала она себя. – Беги!»
И она бежала. Но на каждом повороте, на каждой улочке Фантина слышала тяжелый