и занималась – по крайней мере, за всем присматривала. Перегрин из Фалькенберга и так постоянно корил себя за то, что не смог обеспечить своей прекрасной и благородной Изабелле те условия, к которым она привыкла. Но теперь его дочь должна была получить лучшее. Герлин этому не противилась. Однако же ей нравилось в Фалькенберге, да и до сих пор ни один из возможных супругов не заставил ее сердце биться чаще.
При дворе госпожи Алиеноры она восторгалась одним из бравых рыцарей – принцем Ричардом. Но о большой любви, о той всеобъемлющей страсти, которая связывала Гвиневру и Ланселота или Тристана и Изольду, она знала только из песен и поэм. Герлин была готова ждать, хотя иногда ее тревожило то, что время бежит неумолимо. В этом году ей исполнится уже двадцать четыре. Следовало поторопиться с замужеством.
Но сначала ей нужно было немного принарядиться, иначе она может напугать своего рыцаря, случись ей встретить его сейчас! Ее отец сегодня ждал гостей из Франции, среди которых был и лекарь-иудей, находившийся на службе у Орнемюнде из Лауэнштайна. Это знакомство Герлин совсем не удивляло. Во время болезни жены Перегрин пытался связаться с врачами из самых отдаленных уголков империи. Он отправил посыльных даже в далекую Саламанку и обратился бы и к лекарям-сарацинам и маврам из Аль-Андалуса, которые якобы были самыми знающими. Так далеко он все же не добрался – к тому времени в Святой земле снова бушевала война.
Поэтому отцу Герлин пришлось ограничиться консультациями иудейских лекарей, когда Изабелле понадобилась помощь, которую не могли оказать христианские цирюльники. Это пошатнуло его репутацию среди рыцарей, однако дало возможность ему и образованной Изабелле вести переписку с умнейшими людьми по всему миру. Иногда отвлечение, которое приносил обмен письмами с философами и врачевателями, облегчало страдания больной лучше лекарств.
А теперь Соломон из Кронаха был гостем в их доме. Герлин улыбнулась. На роль свата он вряд ли подходил. Если она ничего не перепутала, то не так давно умер владелец Лауэнштайна. А его сын и наследник был еще совсем ребенком.
Герлин услышала стук копыт, когда всадники были еще на подъемном мосту, и поспешила обратно в дом. Уже пора было переодеться, хотя она и сомневалась, что отец пожелает, чтобы дочь присутствовала на ужине в большом зале. При дворе было принято, чтобы дамы составляли рыцарям компанию при трапезе, но таких обычаев Перегрин из Фалькенберга не признавал. Он считал, что воспитанная девушка должна держаться в стороне от пирующих рыцарей. Также он не одобрял появление Герлин вечером в хозяйственных помещениях. Тем не менее она поспешно спустилась в винный погреб и наполнила кувшин лучшим красным вином, которое только было в крепости. Она поручила виночерпию поприветствовать гостей, поднеся им по кубку вина, а оставшееся вино следовало подать к столу. Обычно она бережливо относилась к такому хорошему вину, но лекарь Соломон наверняка пил немного.
Герлин радовалась, что ее