тяните.
Мы начали тянуть за веревки; у всех от натуги покраснели лица, на лбу выступил пот. Господи, только бы копья выдержали, древки не сломались! Сначала ничего не происходило; потом, заскрипев бревнами, башня начала медленно клониться вправо, все быстрее и быстрее, и рухнула вдоль стены, подняв тучу пыли. Раненые и покалеченные татары закричали, остальные бросились бежать. Со стены им вдогон неслись ликующие крики наших ратников. Прибежал боярин.
– Что случилось? Почему башня упала?
Георгий рассказал. Боярин похлопал меня по плечу:
– Молодец, даже если про князя соврал, вешать не буду, на стене кровью свою вину смоешь.
Татары на какое-то время притихли. Видимо, обдумывали, что еще предпринять. Один из наших вдруг закричал:
– Глядите, пыль над дорогой, не подмога ли татарам идет?
– Князь это должен быть, – промолвил я.
Из леса вырвалась конная лава и начала растекаться по лугу. Кони татарские паслись далеко, привести и оседлать их уже было невозможно. Русские дружинники ударили слитным строем прямо в средину, рубили направо и налево. Об организованном сопротивлении уже не шло речи. Каждый татарин мечтал только об одном – уйти живым из этой мясорубки. От шатра отделились несколько конников и, настегивая лошадей, попытались уйти, но, к их ужасу, навстречу с гиканьем и криками «Ура!» вырвалась сотня Твердилы. В довершение всего отворились ворота, и из города высыпало городское ополчение. Через полчаса горячий бой был завершен. А я стоял на стене и наблюдал бой со стороны – что мне там, пешему, делать? Да и свой весомый вклад в оборону я внес.
Князь собрал дружину, подъехал к воротам. Быстро успевший надеть нарядные одежды, навстречу вышел наместник с боярами и низко поклонился. О чем шел разговор, не было слышно – наверное, благодарил князя за снятие осады и избавление от татар.
Князь с дружиной въехал в город, а городские ополченцы высыпали на луг собирать трофеи. По праву победителя все они принадлежали князю. Раненых татар походя добивали. Вот недоумки, хоть бы пленных взяли, поговорить – не осталось ли поблизости еще крупных сил, узнать – где наши пленные, что-то никто о них и не вспоминал. Как же – вино в честь победы пить надо, заедать лучшим, что осталось у горожан после осады, да девок местных тискать.
Вскоре прибежал гонец, направился к десятнику. Уже вдвоем подошли ко мне.
– Иди, князь тебя требует.
Вот незадача – опять меня, ладно хоть обвинение в лживости и трусости с меня снято уже самим княжеским появлением. Но сейчас-то зачем?
Князь расположился в доме наместника – самом лучшем жилище Данкова, – в два этажа; здоровенная хоромина с обширным двором. Меня провели внутрь. Князь с боярами уже сидел за накрытым столом. Увидев меня, кивнул, показал на меня пальцем:
– Чей ратник?
Все дружно уставились на меня.
Боярин Охлопков поднялся из-за стола.
– Мой, княже! Извини за вид его непотребный, из боя он только. По его задумке башню штурмовую завалили, многих татар прибив.
– Воина слава боевая красит,