секундной задержкой. При таком броске, большинство гранат должны будут взорваться в воздухе и накрыть фашистов в пределе той зоны, откуда им сподручней кидать свои М-24.
На дистанции 40 метров от своих позиций (специально замеряли) мы заранее воткнули в снег небольшие, но вполне заметные бруски. Они есть перед траншеями каждого взвода. И гансы уже практически поравнялись с ними. Пора! Стреляю желтой сигнальной ракетой: приказ роте – гранаты к бою!
Две секунды спустя синхронно взметнулись десятки рук и к немцам полетели смертельные «подарки». Хлопки гранат, крики боли по всей линии. Не зря учил, доводя до автоматизма действия бойцов, молодцы ребята! Красная ракета: пулеметы к бою, рота – к бою!
В первые же секунды огонь пехотных дягтерей здорово проредил наступающие группы немцев. На флангах гансам пришлось залечь. Но в центре наступали сразу два взвода при поддержке бронеавтомобилей. Их пулемётный огонь заставил красноармейцев залечь. Штурмовые группы фрицев последним рывком ворвались в наши окопы…
Всё, с этого момента как командир я себя исчерпал. Пришло время действовать как боевой единице.
– Штурмовое отделение к бою! Это я своему резерву «гвардейцев – рукопашников». Тремя группами от кп – по числу ходов сообщений -двигаемся ко второму взводу. Десяток другой секунд бега и мы врываемся в ад рукопашной схватки…
Впереди меня бежали двое бойцов. Очередь в упор из МП-40 срезала обоих: один поймал свинец полной грудью, второй получил ранение в плечо. Однако меня они фактически закрыли своими телами. Ответная очередь из моего ППД срезала немецкого унтера. Разогретый первым успехом я вылетаю в окоп, тут же нарываюсь на штыковой удар сбоку. Немецкий карабин Mauser 98k оснащен штык-ножом SG 84/98, с длинной клинка 25 см. Его удар пришелся на уровень груди. И, Слава Богу, прошел вскользь, порезав ватник, гимнастерку и верхний слой мышц груди и рук. Боль дикая! ППД я выронил, но успел схватить карабин за ствол. Немец рванул винтовку на себя, порезанными руками я ее практически выпустил. Но тут же без замаха ударил носком под коленную чашечку. Рывок винтаря на себя, с одновременным зашагом правой ноги под травмированное колено немца; толчок корпусом. Немец валиться, все еще не отпуская карабин; бью сверху вниз стопой в его лицо.
Бойцы моей группы схватились в окопе с вражескими пехотинцами. Все красноармейцы из кадровых солдат, которых в своё время очень упорно готовили к штыковым схваткам. И, несмотря на численное превосходство противника (5 человек), трое моих бойцов сумели перебить их, эффективно и умело работая штыками. От выстрела в упор погиб только один мой солдат; остальные устремились на выручку бойцам второго взвода.
Какой-то внутренний импульс заставляет повернуть голову вправо: над окопом стоит, целясь в меня, очередной враг. Рывком прыгаю к противоположной стенке. Не слышу, а улавливаю, как в землю позади меня входит пуля. Выронив карабин, нашариваю