впервые начал испытывать приливы беспричинной радости. Организм полностью избавился от копившихся годами шлаков. Иногда кружилась голова, но я не обращал на это внимания. Выросли новые ногти, худоба перестала казаться болезненной. Я вставал в шесть утра и чувствовал необычайный прилив сил. Это казалось чудом, потому что в день я съедал всего один банан и пару яблок.
Тогда я понял, в чем была моя главная проблема, пока я не встретил Роба. Мы перестали чувствовать свое тело. Мы не знаем, когда ему хорошо, а когда плохо. А когда узнаем, то бывает уже слишком поздно, и мы умираем. Мы научились первыми, как вернуть себе свое тело.
Эксперимент надо мной сыграл огромную роль. Роб с Максом давно за мной следили. Я был воплощением того, с чем нужно бороться. Я был первым в их списке, потому что наша дружба что-то для Роба все-таки значила.
После долгих споров они решились на похищение. Я оправдал ожидания Роба, чего нельзя сказать о маме. Перемены во мне ей совсем не нравились. Один только мой внешний вид выводил ее из душевного равновесия. Если бы не Рита со своей беременностью, не миновать мне психушки. Дома я появлялся все реже и частенько ночевал на скотобойне. Маме было достаточно того, что я всегда отвечаю на звонки. Что происходит с Ритой, мне судить сложно – что тогда, что сейчас. Желания сблизиться мы не испытывали, и повода для этого не возникало.
Первый семинар прошел не ахти. Но первые семинары по-другому и не проходят. Роб их называл селекциями. Он вещал про пользу растительной пищи и болезни, вызываемые питанием мясом. Мы с Максом сидели среди зрителей и внимательно наблюдали за их реакцией на слова Роба. Всего на несколько слов. Кровь, убийство, страдание. Мы знали каждое слово из выступления Роба наизусть. Он забрасывал слушателей фактами, которые больше напоминали обвинения.
На производство одного килограмма говядины нужно в тысячу раз больше воды, чем на выращивание килограмма пшеницы. «Производство говядины, – с издевкой говорил Роб, – звучит абстрактно, будто за этими словами не стоит боль. Целый океан невыразимой боли». Глаза слушателей стекленели. Это были наши сторонники, хотя они еще об этом не знали. Те, кто поеживался, ерзал на стуле, скрещивал руки, пытался отгородиться от услышанных слов, нами сразу отбраковывались.
В конце выступления Роб выбирал среди зрителей одного человека и приглашал его на глазах у всех на «особый» семинар. Это всегда производило эффект. У нас с Максом было по пять таких же приглашений на каждого. Когда все расходились, мы раздавали их тем, кто, по нашему мнению, соответствует критериям. Не бывало, чтобы приглашенные не приходили на «особый» семинар. Мы их называли Гостями. Находились и те, кто приходил без приглашения. Такие Гости ценились даже больше. Чтобы найти место проведения «Особого» семинара, нужно постараться, мы это ценили.
После того как Роб переоборудовал мою бывшую камеру, мы поехали в город на машине. О поездке Роб предупредил меня с Максом за три дня.