нервная, жена болтливая, сын непоседливый, дочь упрямая. Не жизнь, а сплошное наказание! Только и дожидался Амиль воскресенья, чтобы на рыбалку отправиться. Сядет один с удочкой на берегу, отдыхает от семейной жизни.
Вот так сидел он однажды – и вдруг из воды высунулась золотая рыбка. Крючок отпихнула, чтобы не зацепиться, и говорит:
– Знаю, знаю, что у тебя с семьёй нелады. Это потому, что только один из твоих родных тебе по-настоящему родной. Если разгадаешь, кто это, окажешься в настоящей своей семье. А ошибёшься, так и будешь мучаться. Приходи сюда через неделю, скажешь свою отгадку.
Обрадовался Амиль. Неужто не угадает он, кто же этот настоящий! Как вернулся с рыбалки, так и стал присматриваться.
С отцом браниться перестал: вдруг это он? Очень может быть. Такие разговоры у них вечерами интересные начались, только слушай… А мать? Стал Амиль её о своём детстве расспрашивать и о том, как она сама маленькой была. Точно: вот она-то и есть настоящая. А нервы что? Просто очень уж она его, Амиля, любит… Или всё-таки это жена? Он ведь её сам полюбил, сам выбрал. Стал Амиль к ней прислушиваться: не зря она ему столько всего интересного рассказывает. И про детей, и про него самого… Да только и с непоседливым сыном Амиль теперь по-новому сдружился. Вместе всякие штуки интересные сооружать стали. То шалаш в лесу, то велосипед на двоих. Без слов друг друга понимают. Наверное, про него-то золотая рыбка и говорила… Или про дочку? Перестал Амиль с нею спорить, и упрямства как не бывало. Зато фантазий у неё было такое великое множество, как и у самого Амиля в детстве. Вот уж родство, так родство…
…И неделя прошла, и ещё много недель, а всё Амиль на рыбалку никак не соберётся. Так и не понял он, что за отгадка нужна была золотой рыбке. Да и какую такую семью другую она ему сулила? Ему и в этой хорошо.
Да, наверное, таинственные ощущения кровного родства берут начало в подсознании. Но существует и бытовое родство, сложенное из кирпичиков повседневной совместной жизни. Существует и семейная родственность, внимательная даже к самой дальней родне. Наконец, разве мы не говорим о родстве душ, одухотворяющем и преображающем биологические и бытовые инстинкты?..
Для человека в собирательном смысле чувство родства имеет бесконечное множество разновидностей. Но если ограничиться собственным внутренним миром, их не так уж и много. Каждое из родственных чувств, достойных внимания, имеет свой особый характер, каждое можно назвать по имени.
Может быть, в этом и состоит первое наше дело внутреннего ориентирования: не увлекаясь обобщениями, обратить внимание на каждое из реальных своих чувств. Чувство родства, какие бы загадки ни скрывало оно в себе, всегда реально. Это моё отношение именно к этому человеку. Или – к той роли, вполне определённой, которую он играет в моей жизни.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте