даже у самого бедного из людей. Арианвен была королевой, однако у эльфов этот титул не давал его обладателю никаких привилегий – во всяком случае, таких, к которым обычно стремятся люди. В Элиандском лесу вы не найдете ни королевского дворца, ни придворных, ни сокровищницы. Королевская власть у эльфов не увязывалась с какими-либо церемониями и с какой-либо особенной одеждой. Власть эта являлась лишь бременем, но зато никто не мог перечить королеве и уже тем более ослушаться ее слова.
В данный момент Морврин смотрел на Арианвен не как на королеву, а как на свою жену и мать своих детей. В Элиандском лесу рождение на свет нового эльфа было событием редким, а королева родила аж двойню – родила всего лишь через пятьдесят зим после появления на свет их первого ребенка. Подобное чудо, должно быть, уже взбудоражило весь лес… Он сам испытывал смешанное чувство радости и гордости, но при этом еще и чувство растерянности, граничащей с тревогой. Вот поэтому он очень ценил такие моменты, как этот – минуты, преисполненные тишины и спокойствия, – когда он мог убедить себя в том, что рождение этих детей не являлось неким знаком, посланным Прародительницами. Конечно, не могло даже идти и речи о каком-либо проклятии – как раз наоборот. Однако поскольку многим из его товарищей не довелось – и возможно, никогда не доведется – познать радость отцовства (а заодно и связанные с ним тревоги), рождение близнецов делало из него и из Арианвен особенных эльфов даже больше, чем их статус королей. А Морврину не нравилось чем-то выделяться среди других.
Появившихся на свет малышей будет воспитывать, конечно же, весь клан – чтобы каждый из эльфов извлек из этого какую-то пользу и чтобы малыши тоже получили от каждого из взрослых эльфов нечто ценное. Весь клан будет решать и то, как их назвать, когда им исполнится десять зим, и, начиная с этого момента, они будут жить вместе со всеми. Тем не менее, счастье быть отцом близнецов дарована именно ему, Морврину. Ему же принадлежит и любовь Арианвен, и он вполне может и тем, и другим гордиться.
Арианвен во сне положила голову так, что у нее по лбу пробежала морщина, придавшая ей очень серьезный – почти сердитый – вид. Морврин аккуратно отвел в сторону длинную прядь волос, упавшую на лицо жены, а затем, не сводя глаз с лица королевы, начал гладить ее обнаженную кожу кончиками пальцев – от плеча и до бедра. Когда Арианвен начала просыпаться, морщина на ее лбу исчезла. Вскоре она откроет глаза, и, как всегда по утрам, ее зеленоватые – как вода лесного озера – глаза станут светить ему лучезарным светом. Случалось, конечно, что Арианвен не нравилось, что ее разбудили, и свет ее глаз при этом был не очень-то лучезарным. Королева «высоких эльфов», живущих в Элиандском лесу, являлась прямым потомком Морриган, богини войны, любви и смерти – а стало быть, еще и хранительницей Силл-Дары, и эта ответственность часто давила на ее плечи очень даже тяжким грузом… Часто, но не сегодня. Сейчас Морврин ощущал не столько уважение по отношению к ней как к королеве, сколько