послышался крик: «Ты не смеешь идти против меня! Смотри, чтобы я от тебя не отошел, тогда тебе крышка!»[194]
Милюков вспоминает и такой случай, свидетельствующий о полном подчинении царя воле Распутина. В феврале 1916 г. состоялся беспрецедентный приезд царя в Государственную думу. До этого он ни разу не посещал ее, отрицательно относясь к ней. Так вот, Милюков пишет: "Это, очевидно, было еще одно средство повлиять на Думу, – и оно исходило от той же клики. По крайней мере, известно, что Распутин хвалился перед своими охранниками: «Сказано мне: подумать, как быть с Государственной думой. Я совершенно не знаю. А знаешь что? Я его (царя) пошлю самого в Думу; пусть поедет, откроет, и никто ничего не посмеет сказать…»[195]
Другим министром, назначенным Распутиным, являлся А. Н. Хвостов. Его назначили на пост министра внутренних дел, который занимал до него «скучный» Щербатов. Хвостов был молодой и шутливый человек, энергичный и предприимчивый, но только не в государственной деятельности. Когда Николай II, по воспоминаниям Александра Михайловича, спросил министра юстиции об А. Н. Хвостове, какого он мнения о кандидате, то получил такой ответ: «Безусловно, несведущ в деле, по характеру совершенно не подходящий, весьма не глупый, но не умеющий критиковать собственные побуждения и мысли, не чужд… интриг. Вся его служебная деятельность будет посвящена не делу, а чуждым делу соображениям». И, однако, кандидат был назначен.
Николай делал вид, что очень интересуется думскими речами А. Н. Хвостова о немецком насилии. На самом деле это был обязательный кандидат, поставленный Распутиным, который еще раньше, по поручению из Царского Села, «прощупывал» душу Хвостова (тогда нижегородского губернатора) и нашел его «несозревшим». Теперь же он признавал, что на Хвостове «почиет бог, что-то ему недостает», – и все же вернул благоволение императрицы к своему ставленнику[196].
В общем, положение в стране было критическим. Все понимали, что нужно что-то делать. Милюков охарактеризовал 1916 – предреволюционный год – словами: «Паралич власти». Он писал: "Чтобы сразу подчеркнуть контраст, я прибегну к цитате: сжатому резюме положения, сделанному для чрезвычайной комиссии не кем иным, как А. О. Протопоповым, бывшим министром внутренних дел. "Финансы расстроены, товарообмен нарушен, производительность страны – на громадную убыль… пути сообщения – в полном расстройстве… двоевластие (Ставки и министерства) на железных дорогах привело к ужасающим беспорядкам… Наборы обезлюдили деревню (брался 13-й миллион), оставили землеобрабатывающую промышленность, ощутился громадный недостаток рабочей силы.
Общий урожай в России превышал потребность войска и населения: между тем система запрета вывозов – сложная, многоэтажная, – реквизиции, коими злоупотребляли, и расстройство вывоза создали местами голод, дороговизну товаров и общее недовольство. Города голодали, торговля была задавлена, постоянно под страхом реквизиций. Единственного пути к установлению цен – конкуренции – не существовало. Таксы развили