самого хакана, были только его брат Таксакис, старый слуга Агар и личный телохранитель, огромный, как погребальный царский курган, чуть глуповатый Савл. Но, видимо, церемонии торжества еще впереди, а теперь хакан, в знак особого отличия, желает сказать ему несколько слов наедине. Так и вышло. Иданфирс произнес все подобающие благодарственные речи и, прежде чем обозначить награду, спросил:
– Скажи мне еще одну только вещь. Не в силах ли будет Гистасп неведомым нам образом отвести проклятие камня? Можешь не скрывать от нас правду, ибо какова бы она ни была, для нас верный наш слуга Арпоксай навсегда останется мудрейшим среди мудрых.
– Он не сможет, мой хакан. Никто не сможет, кроме меня, даже если и узнает секрет. Но и секретом и властью над проклятием камня до истечения сроков его исполнения владею только я один. И уж поверь мне, мой хакан, я никак не собираюсь избавлять Дария от уготованной ему участи. – И Арпоксай позволил себе рассмеяться, чтобы подчеркнуть удачную шутку.
Иданфирс засмеялся тоже:
– Тебе это и не удастся, мой верный старый воин, на это есть и моя воля.
Хакан коротко взмахнул рукой. И тут же в горло Арпоксая вонзился свистящий в полете кинжал – телохранитель Савл прекрасно и без колебаний исполнил свою работу.
– Верность мертвых – наилучшая в этом мире, потому что ненарушима. Постарайся же, мой Арпоксай, сохранить ее и в мире ином и не таи обиду, – произнес Иданфирс, обращаясь уже к безмолвному трупу бывшего своего слуги. – Мне не нужен твой секрет, и пусть он останется навек непроизнесенным. Неси его и дальше, в царство другого владыки – Аида, и делай это с достоинством, как поступал при жизни. И пусть Апи пребудет твоей заступницей.
Глава 5
Визит с «пиковым интересом»
Однако на другой день Базанов не смог исполнить данного себе обещания прояснить дело с письмом и перевод археолога Забелина с «глупого» документа весьма древней эпохи положил до поры в рабочий стол. Чтоб был под рукой, да и не хотелось Андрею Николаевичу хранить письмо в доме, вместе с остальным княжеским архивом. К которому, надо сказать, он так и не прикоснулся – настолько тревожно и как-то даже боязно сделалось у него на сердце после вскрытия и прочтения фельдъегерского пакета. А важный, относительно конечно, человек перенес встречу. И немыслимо было его торопить, ведь не станешь же посвящать занятого и ответственного чиновника в суть почти смехотворных и пока ничем не доказанных опасений, да и в будущем вряд ли стоило это делать. Поэтому встреча по необходимости определена была носить как бы косвенный характер. Базанов состряпал и правдоподобную легенду, зачем ему вдруг понадобился случайный и неблизкий знакомец; к тому же услуга, некогда оказанная Андреем Николаевичем важному человеку, скорее выходила пустяшного свойства. И как же Базанов корил и проклинал себя после, когда каждый день уже шел в счет, за то, что не настоял на обязательности встречи.
Как