чтобы случайно, а вдруг вспомнился один сошедший сверху слух, – и ощутил себя охотничьей собакой, идущей по следу медведя прямо в берлогу. – Якобы некие шутники явили вашу ценность президенту для символической коронации. Или это была другая шапка, та, что предназначалась малолетнему Петру?
Базанов нарочно усомнился в том эпизоде сплетни, который касался лишь варианта пресловутой шапки, подчеркивая тем самым несомненность ее изъятия из Палаты и свою осведомленность. Уловка сработала, и дама-смотрительница, как бы ища его сочувствия, разразилась возмущенными репликами:
– Это было форменное безобразие! Кощунство! Беспредел властей, если говорить современным языком. Но что могли поделать мы, подневольные и зависимые? Мы, которые не позволили бы себе и прикоснуться к этой всемирно значимой ценности без надлежащего оборудования! А им что? Хвать лапищами и потащили. Пятна, жир от рук! Варвары безбожные!
– Так над которой все же шапкой надругались варвары? – уточнил Базанов после долгого патетического ответного монолога, выражавшего его полное согласие и сочувствие.
– Над этой самой и надругались! – И дама энергично указала мизинцем на раритет за стеклом. – Именно что надругались! – Последнее слово она произнесла с особым смаком.
Они перекинулись еще парой реплик, порицающих подобное нахальство власть предержащих, и дама пошла своей дорогой прочь. А Базанов еще раз склонился над шапкой. Глаголи влево, значит. А вот самый камень посмотреть он все же не успел. И Ан —
дрей Николаевич перевел взгляд. Так и есть. Изумруд, чистый и овальной формы, но и только. Базанов долго в него вглядывался, пытаясь рассмотреть внутри камня неизвестно что или кого. Не добившись успеха, Андрей Николаевич собрался уже было прочь, вздохнул напоследок и неизвестно зачем прошептал с укоризной взявшиеся из недавней памяти слова: «Вот тебе и дар, и печать Святого Духа!» И тут же в глубине изумрудных волн возникло стремительное возмущение, сковало взор и мысли, растеклось и разрослось вширь, и взяло Базанова в плен. Из золотого гнезда на него таращился теперь страшный глаз змеи. И именно в этот момент, проваливаясь в его жуткую пропасть, полную обжигающего, колкого льда, Базанов осознал, что всё в «глупом письме» правда, и до конца.
Глава 6
«Рабочий и колхозница»
Приветственная речь грозила затянуться. Тягомотов разве коротко скажет?! Но и торопить выходило не политкорректным, как любил выражаться его помощник Альгвасилов. Впрочем, бог с ним, Тягомотов министром получился неплохим, и культура при нем несколько воспрянула от рахитичного состояния, а кое-где даже стала процветать. Да и во все времена культурные начальники обожали поговорить, было бы кому слушать. А тут целая толпа и еще корреспонденты – газетные и от телевидения. Ермолов, подумав немного, поощрительно улыбнулся министру. И чуть было не переступил с ноги на ногу, уж больно долго пришлось стоять. Но и спохватился. Пребывать на этой церемонии, как и на всякой иной, Ермолову