любезности. Леонардо в ответ только приподнимает бровь.
– Он сказал, что это порно, а не искусство, – сообщает она.
– На мой взгляд, это ни то, ни другое, – говорит Леонардо. – Я бы назвал это эротическим повествованием. Вы своими образами ведете эротический рассказ.
Он замолкает, чтобы отпить вина.
– Знаете, я и в ваших модных фотографиях замечал это ваше умение выстраивать сцену. Поэтому и хотел, чтобы вы занялись нашим проектом. Здесь очень важно подобрать правильные оттенки.
– Но зачем вам вообще понадобились фотографии?
– По правде говоря, это была не моя идея, – признается Леонардо. – На меня вышел некто, желающий сохранить анонимность. Этот человек хочет издать книгу эротических и художественных фотографий на тему садомазохизма. Есть также возможность организовать выставку.
«Что в садомазохизме может быть художественного?» – проносится в голове Валентины.
Правильно расценив ее молчание, Леонардо говорит:
– Уверяю вас, Валентина, садомазохизм может быть красивым и привлекательным.
– Я таким никогда не занималась, – признается Валентина, стараясь не выдать смущения.
– Именно поэтому я и обратился к вам. Вы – объективный наблюдатель. По крайней мере я надеюсь, что объективный. Если считаете садомазохизм, э-э-э, нездоровым извращением, я думаю, нам не стоит начинать это сотрудничество. Ради вашего же блага.
Валентина задумывается. Делает глоток вина, глядя на Леонардо из-под опущенных ресниц. Он – само благообразие. Невольно приходит мысль: «А когда Леонардо занимается этим, он господин или раб?» Как-то невозможно представить, чтобы он делал что-то слишком жестокое. Как и в случае со старыми негативами Тео, ее охватывает неодолимое любопытство. Она понимает, что не сможет отказаться.
– Нет, конечно же, я не считаю это нездоровым. Если честно, я сгораю от любопытства, – признается она.
Леонардо снова улыбается. У него широкая, ослепительная улыбка. Валентина не может ответить ему тем же, и ей кажется, что со стороны она теперь и вовсе выглядит угрюмой как сыч. Он наклоняет голову набок, удивленно глядя на ее кислое выражение, и улыбка постепенно сходит с его лица.
– Что ж, хорошо, – говорит он, вставая и снова переходя на формальный тон. – Позвольте сперва показать вам наше заведение, чтобы вы могли начать генерировать идеи. Вам предоставляется полная свобода. Большинство наших клиентов согласны, чтобы их фотографировали, так что можете наблюдать, слушать и просто фиксировать, что происходит, а можете моделировать собственные сцены, если хотите. – Он замолкает и снова улыбается, на сей раз лукаво. – Вам это может понравиться.
Валентина все так же не отвечает на улыбку Леонардо.
– Может быть, – холодно произносит она, но чувствует, что под кожаной курткой ее охватывает жар. Моделировать собственные сцены? Идея кажется ей соблазнительно эротичной. Можно будет в эти чувственные декорации привнести свою страсть к деталям