его эрекцию.
Русский задирает ее платье, оголяя ягодицы. Мнет их руками. Пустит ли он в ход стек? Тонкая палочка с петлей на конце лежит рядом на кровати. Все ее чувства напряжены, и, когда его ладонь с громким хлопком опускается на ее обнаженную плоть, чувственная волна от шлепка пробегает по всему телу. Немного больно, но терпимо. Она знает, что это распаляет русского, а за наказанием последует нечто необычайно приятное. Он шлепает ее еще и еще, тело как будто загорается и оживает. Пять-шесть шлепков, и он останавливается. Она слышит, как тяжело он дышит, охваченный желанием, когда ставит ее ровно.
– Хорошая девочка, – говорит он, поглаживая ее между ног. – Что ты хочешь, чтобы я сделал теперь, Катя? – спрашивает он. Его короткая бородка щекочет ей подбородок, а лицо теперь кажется добродушным. Белль опускает руку и трогает его затвердевший пенис, который оттопыривает фланелевые брюки.
– Я хочу, чтобы вы показали, кто хозяин. – Она одаривает его своей самой милой улыбкой и невинно таращит глаза.
Белль стоит на четвереньках и смотрит на узор персидского ковра. Платье и фартук лежат рядом, но чулки и чепец все еще на ней. Русский толчком входит в нее с тихим стоном, берется за ее грудь и сразу же начинает бить бедрами с такой силой, что она чуть не падает на ковер. Она любит этот животный секс с русским. Эту разницу между его холодной аристократической внешностью и дикой страстью, которая охватывает его, когда он оказывается в ней. Взяв ее обеими руками за талию, он бьется об нее все сильнее и сильнее. Белль закрывает глаза и сливается с ним в этом диком неистовстве. Она – Катя, его маленькая русская служанка, рабыня, которая сделает для него всё, потому что он заботится о ней и будет заботиться всегда. Она любит эту фантазию, несмотря на то, что ненавидит узы, связывающие ее с мужем. Этому противоречию нет объяснения.
– Катя, милая моя! – кричит он по-русски, когда наконец кончает, и это ощущение настолько головокружительное, что она тоже испытывает оргазм. Они вместе валятся на персидский ковер, их тела блестят от пота, русский скатывается с ее спины и ложится рядом.
Белль поворачивается к нему. Теперь он совершенно другой человек. Слезы струятся по его щекам. На лице – полное опустошение.
– О, Игорь, дорогой, – говорит она, обнимая его.
Он прижимается мокрой щекой к ее обнаженной груди. Она гладит его по волосам и смотрит на покрытое шрамами тело, на спину в красных рубцах, оставшихся в память о сибирской каторге. Несмотря на аристократическую внешность, Игорь был революционером, товарищем Ленина. То, как этот непримиримый коммунист любил играть в хозяина и повелителя, могло бы показаться забавным, если бы Игорь не был столь трагической фигурой. Ему пришлось бежать из России после того, как Ленин умер и на смену ему пришел Сталин. Он пытался препятствовать приходу Сталина к власти, и теперь за ним охотились. Белль заставила себя жалеть его, и никогда не задавала вопросов о том, кем он был до революции, был ли он одним из тех русских солдат, которые огнем проложили себе дорогу в ее родную страну в тот год, когда она вышла