промямлил:
– Нет. Мы там только крест воткнули.
Мишель сразу посерьезнел:
– Придется тебе, Вито, проводить меня до того оврага. Что ж они, лицедеи что ли, чтобы их на неосвященной земле хоронить?
* * *
Идти пришлось почти целый день. Вито сбежал с полдороги под предлогом срочной семейной надобности, но снабдил инквизитора подробными указаниями, как разыскать нужный овраг.
Место было не слишком приметное: кругом колосилась пшеница, так что небольшую вытянутую прогалину со стороны почти не было видно. Мишель едва не прошел мимо, но в последний момент зацепился взглядом за потемневшую верхушку деревянного распятия. Крест сделали на совесть: из молодого деревца толщиной в крепкую мужскую руку, перекладину прикрепили намертво. Высотой распятие было в полтора его роста.
«Сколько их здесь лежит? Десять? Двадцать? Одному Богу известно, да жителям деревни».
Места насильственной смерти часто привлекают нечистую силу, а если умирали массово – встретиться с призраком или трупоедом было проще, чем с настоятелем на воскресной мессе. Крест – надежная защита, если его ставили с верой, но освятить землю тоже не помешает.
Собственно, именно поэтому Мишель шагал через поля к ближайшему источнику воды – колодцу на постоялом дворе, о котором ему тоже рассказал Вито, – и любовался отблесками заходящего солнца на золоте хлеба, уже клонившегося к земле и готового к жатве.
Пока дошел, совсем стемнело. Во дворе было пусто, но в конюшне фыркали чьи-то лошади, а снаружи был привязан мул, так что постояльцы наверняка имелись.
Инквизитор, привычно согнувшись в три погибели, протиснулся в дверь:
– Pax vobiscum, добрые люди! У вас воды не найдется?
В его сторону сразу же повернулись две мужские головы и тут же застыли с открытыми ртами. Мишель смотрел на них, они – на него.
– Воды, понимаете? – инквизитор решил прервать затянувшееся молчание. Безрезультатно.
На счастье монаха, в зал вошла плотная женщина средних лет.
– Эй, остолопы! Чего тут так темно? Очаг посильнее разожгите, да принесите пару свечей! Ой, а вы? – женщина, наконец, обратила на гостя внимание и сразу же радостно затараторила:
– Пожалуйте, святой отец! Не желаете ужин? Комнаты сдаем совсем недорого, для паломников – за полцены!
– Спаси вас Господь, но мне бы только воды в какую-нибудь флягу или бурдюк.
– Так, вы двое… – вновь нахмурившись, повернулась она к двум крепким парням, которые уже закинули в очаг пару поленьев и теперь раздували тлеющие угли при помощи небольших мехов, но вдруг подняла голову: – Мария, а ты чего так долго?
По лестнице спустилась худенькая девушка лет пятнадцати в простом холщовом платьице, но с крепким кожаным пояском, на котором висел нож и небольшой мешочек, украшенный бисером. На тоненькой шее блеснула бусина. Лицо девушки ничем не отличалось от лиц других уроженок здешних мест: чуть длинноватый нос с горбинкой,