Вопрос был только в том, когда это произойдет и успеет ли она подготовиться к встрече. План был прост: по-тихому уйти на некоторое расстояние, чтобы Джованни пришлось расширить сеть поисков, потом аккуратно привлечь кого-то из преследователей, убить тех, кто появится, расспросить трупы о планах по ее поимке, разжиться деньгами и сбежать как можно дальше. Лучше всего на север, в германские земли или еще дальше, к тем морям, куда не ходят венецианские когги и галеи14. Но именно в том направлении ее стали бы искать в первую очередь. Поэтому сейчас надо было бежать на юг полуострова. Причем как можно быстрее.
* * *
Пристроиться на постоялый двор оказалось совсем просто. Достаточно было прикинуться немой, почаще пускать слезы, целовать руки и умоляюще смотреть прямо в глаза – и строгой, но сердобольной трактирщицей можно было вертеть, как заблагорассудится. Она даже не слишком нагружала работой, «чтобы бедная девочка сначала пришла в себя». Правда, четверо ее сыновей – все, как один, здоровенные, с низкими лбами и непроходимо тупыми выражениями лиц – постоянно бросали на девушку недвусмысленные взгляды. Камилла старалась все время быть на виду и надеялась избежать участи двух других служанок, рассчитывая, что к тому времени, как идиоты додумаются перейти к активным действиям, ее уже здесь не будет.
– Мария, отнеси-ка ужин в дальнюю комнату! – велела хозяйка, споро заполняя поднос козьим сыром, луковицами и кусками хлеба. Камилла никак не могла привыкнуть к имени, которое ей здесь придумали, поэтому отреагировала не сразу. Как звали трактирщицу, она вообще не помнила, да и зачем? Деревенщина всегда на одно лицо.
Когда на поднос был водружен холодный кувшин и две глиняные кружки, Камилла осторожно подняла его и понесла наверх по скрипучей лестнице, изо всех сил стараясь не уронить.
«Черт бы побрал этих Джованни, этот трактир и этих ленивых уродов, не желающих спускаться к ужину!»
Кстати, на «этих уродов» у Камиллы были большие планы. Двое вооруженных мужчин приехали сегодня днем, сняли комнату и между делом поинтересовались у трактирщицы, кто еще гостит на постоялом дворе. Расплатились сразу за неделю вперед, заперлись в комнате и даже носа оттуда не высовывают. Надо бы поскорее выяснить, по чью, собственно, душу приехали эти молодчики.
Камилла остановилась перед дверью, придержала деревянный поднос бедром – тяжелый же, зараза! – вынула кое-что из-за пояса и уронила в кувшин. Затем постучала.
Дверь открыл один из арбалетчиков. Седельные сумки валялись на кровати, взведенное оружие лежало на столе, в центре комнаты стояли сапоги. Ставни были открыты, а второго постояльца нигде не было видно, хотя Камилла не заметила, чтобы он днем куда-то выходил.
– Поставь на стол и проваливай!
Парень был категоричен, и вступать с ним в дискуссию в планы девушки не входило.
Камилла поставила поднос, стараясь не поднимать