уставился в окно. Мартовское солнце висело в зените и выплёскивало лучи вниз широкими потоками, за засветкой ничего было не разглядеть.
– Нет, – решительно заявил Первушин. – Твоя схема читается на раз-два. Поймают нас и посадят, и тогда Ленке с Машутой конец. Игра не стоит свеч, да ты и сам понимаешь.
– Понимаю. – Воротников с трудом удержался от усмешки: никто посторонний не знал, что он работает вне штата «К», но последние слова Первушина прозвучали так, будто он о чём-то догадывается.
– При таком риске нечего даже и думать.
– Я был уверен, что ты откажешься, но думал, что под каким-нибудь дурацким предлогом типа «нельзя же подставлять людей!»
Первушин мрачно усмехнулся.
– Не тот случай. В гробу я всех видал. Если бы была хотя бы пятидесятипроцентная вероятность успеха, я бы согласился. Так можно было бы получить два полных комплекта ампул за половину цены одного. Но нет. Вычислят и выловят.
Воротников покивал.
– Тогда так. – Он достал из кармана и положил на стол сложенную вдвое пачку купюр; оказавшись на просторе после предельной тесноты, она поспешила раскрыться, как книга. – Десять тонн. Забирай.
– Я не знаю, когда смогу отдать, – признался Первушин, пряча деньги.
– Я знаю, что отдавать тебе ничего не придётся.
– Спасибо. – Отец крепко стиснул руку Воротникова. – Пойду…
– Давай… Всё наладится!
– Надеюсь.
– Ты только что отказался от преступления. Должна же быть какая-то справедливость, хотя бы максимально возможная.
– Не нам отмерять…
* * *
– Ты в курсе, что Морозко нашего тоже приняли понты? – спросил вполголоса Костенко.
Воротников удивлённо вскинул брови.
– Теперь в курсе.
– Вот так.
– Интересное кино: Трудягин, теперь Морозко.
– И, говорят, ещё какой-то паренёк из дипломников.
– А за что?
– Без понятия.
Воротников хмыкнул.
– А кто теперь будет вести практику ИЗ?
– Ахмэт.
– Нет худа без добра.
– Ага, добро то ещё!
– У него меньше заскоков, чем у Морозко.
– Не меньше, а в другой плоскости: этому сроки соблюдай и угол наклона буковок.
– Всё лучше, чем зубы через зад удалять.
– Старый друг лучше двух подруг. Как бы он не заставил переделывать всё то, что мы нарабатывали под Морозова…
Сидящий за преподавательским столом Ахметов сам выглядел слегка напуганным случившейся переменой. На этот раз он не листал, а внимательно вчитывался в работу Воротникова, по обыкновению, шевеля губами и раскачивая головой.
– Что ж… – Он закрыл курсовую и осмотрел титульный лист. – Я всё ещё не вижу здесь ни одной визы.
– Я так и не дошёл до Кошкина.
– Вот как удачно всё получилось…
Воротников довольно хмыкнул, глядя, как Ахметов расписывается в графе