травку. Словно в ответ зазвенел колокол, созывая народ к заутрене. Помолиться бы стоило. Князь покойно отстоял службу, повторяя за стареньким, тихоголосым батюшкой слова молитв. Запах смолы, ладана и курений, свет свечей и особенный, храмовый, мирный покой чуть утешили душу, гнев спал. Но исповедаться не хотелось – был грех, и, скорее всего ещё будет. Ох, Зоя-Заюшка, как же нам с тобой быть?
Завтрак в горло не шёл – Борис едва пожевал пшенной каши с изюмом, погрыз куриную ножку и отставил еду, удержавшись от сладостного желания смахнуть плошки на пол и велеть высечь толстую повариху – просто так, чтобы стравить злость. Зато конюхам перепало – и за плохо заплетённые гривы и за сено вместо овса (хотя сам же велел поберечь) и за драку между Чалым и Вороном. Любимый княжеский жеребец оказался покусан и ушиб ногу – пусть холопы и отдуваются. Олухи! Старшому боярину Давыду Путятичу Борис устроил такую выволочку, что старый вояка чуть не бросил на крыльцо перевязь вместе с мечом. Чтобы мои гридни на посту спали? Быть такого не может!!! Сам лично! Обойду! Проверю! Шкуру спущу!!! Землекопам, копошащимся на валу тоже досталось почём зря, мол рыхло кладёте, дождём размоет, всех к Бугу снесёт. Купец из Галича, роббе Йошка Файзман, ожидавший с утра справедливого княжьего суда и взыскания долгов с трёх дворов и дружинного гридня, порскнул прочь, аки мышь полевая, углядев грозный лик Бориса. Многопытный, хитрый Боняка не рисковал даже спрашивать, что случилось – просто таскался за хозяином следом, не отставая ни на шаг. Надо будет – сам скажет.
…Проще всего было бы если б сестра вдруг преставилась. Тихо-кротко, в самом расцвете лет. Или скромно потупив глазки подалась в монастырь – видение мол, мне было. Так в какую обитель её возьмут, с полным пузом?! Даниил Бельцзский суровый князь. Если в Романовичах играла византийская жаркая кровь, по бабке, а у них с сестрой и по матушке, то Мстиславичи были чистыми северянами, плоть от плоти снегов, и били с рассудочной, ледяной яростью. Выдай он за белоголового Даниила непраздную Заюшку – крови пролилось бы, не утереться. И как отказать теперь? Отложить свадьбу, дожидаясь, пока родит? Девку с бабой даже слепой не спутает. Другой сестры на выданье нет, дочери от Янки ещё малы, а приблудную княжну против законной кто же возьмёт? Похоже, выбор один – Даниилу отписать, мол, больна Зоя тяжкой хворью – лихоманку подхватила или гнилую горячку. Сестру с бабами до самых родов из терема не выпускать ни на шаг, сказать, что слегла княжна. Челяди пообещать – язык отрежу, буде кто проболтается. Или в самом деле поотрезать языки?… князь мотнул головой – чай, не половец. Как родит – в монастырь. Дитя… пусть сперва свет увидит, там поглядим. Можно на сторону отдать. Может и мы с Янкой воспитаем, своя кровь, не чужая…
Неожиданно князь остановился посреди улицы. Верный Серко тут же сел рядом, ткнулся носом в ладонь. Осторожно отпихнув пса, Борис поскрёб