к вышестоящему начальству.
Если обратить внимание на другой – высший – полюс власти, то там нелегитимность неизбежно приводит к «продаже» национальных интересов, к сговору с врагами нации и государства, соучаствующими в сокрытии обстоятельства нелегитимности. Взаимное признание нелегитимных режимов приводит к их «партнерству» (что мы хорошо видим в сотрудничестве режимов Путина и Порошенко при массированной пропаганде с обеих сторон, возбуждающей рознь между народами). Фактически нелегитимные режимы ведут войны с заранее предусмотренным поражением и капитуляцией, поскольку враждебность к управляемым ими народами – сущность таких режимов. Русофобия среди российских чиновников – это обязательное «профессиональное требование», без которого обслуживать интересы захватившей власть олигархии просто невозможно.
Торговля суверенитетом России стала «бизнесом» высшего чиновничества, поскольку только такая деятельность создает условия для продления нелегитимного правления. Измену прикрывают шелухой слов и театрализованными постановками то с демонстрацией «крутизны», то со слезой в голосе, отражающей глубину чувств и сопереживаний всем бедствующим.
Возврат к легитимности возможен только через переходный и временный институт национальной диктатуры. Для формирования институтов подлинного народного представительства, для изживания созданных пропагандой иллюзий, для подавления измены и казнокрадства нужно время. Исторически – это ничтожный миг. Но без него не обойтись. Это как укол, вводящий противоядие и запускающий здоровые силы организма. Легитимность факта в этом случае будет очевидной – коль скоро диктатура будет действовать в интересах граждан. А восстановление правовой легитимности будет означать, что диктатура ориентируется на стратегические результаты и нацелена на скорейшее формирование бесспорно легитимных институтов, которым можно было бы передать власть.
Безнационал
В России действует «аморальный интернационал», который стал своего рода цехом, производящим уродливые человеческие типы – от ни в чем не сведущих, но готовых всем управлять «эффективных менеджеров», до ничего не ценящих некрофилов-террористов. Причем речь идет не о создании диверсионных школ, где натаскивают подрывников, которые потом губят общество и экономику или взрывают бомбы, а об информационном воздействии на людей, возбуждающем в них подлые стороны человеческой натуры.
Откуда взялся этот «интернационал»? И почему для его деятельности нет никаких государственных или национальных границ? Почему он получил такие возможности, что перед ним склоняют головы правительства некогда суверенных государств и лидеры наций с многовековой историей?
Еще в начале ХХ века Гюстав Лебон писал о роли прессы в разложении общества, которое превращалось из социальных групп