Потому что в ней тоже правит Безнационал, так легко заменивший коммунистический Интернационал. Догматы манифеста Маркса-Энгельса заместились догматами либертариантства, в котором свобода греха стала самым выгодным состоянием для машины расчеловечивания, уничтожение нравственности – самым выгодным бизнесом. Всякая самобытность воспринимается Безнационалом враждебно, всякое правительство подлежит либо коррумпированию, либо уничтожению, всякая нравственная позиция – осмеянию и дискредитации. По этой причине ему близок и терроризм – ведь он позволяет создавать новости – все более кровавые, все более фантастические. Антигерои создают доход, а заодно демонстрируют пренебрежение всеми барьерами, которые выстроены цивилизацией.
Может ли Россия предложить миру мировоззренческий стандарт, чтобы остановить казалось бы неизбежное сползание в пропасть и уже скорую гибель Европейской цивилизации, которая несколько веков была лидером всего человечества? Оккупированная Безнационалом страна вряд ли что-то может. Ведь ее правительство, ее общество – тоже безнациональны, тоже перемолоты в мясорубках ХХ века и поглощены главной бизнес-идеей современности – производством грехов и наживой на пороках. Что-то противопоставить гибели цивилизации могут только «разумные от народа», которые сохранили свою человеческую природу не искалеченной машиной СМИ – соединив в себе природные задатки с волевым усилием, противостоящим порочной современности ради того, чтобы сохранить проект будущего.
Либеральная бюрократия
Существуют разные представления о том, что такое либерализм. Основной признак современного либерализма – не требование свободы для предпринимательства, а глобализация экономики и фактическая ликвидацией национального суверенитета. Выборы и скупые парламентские слушания – это только фасад политической системы. В России этот фасад выглядит грязным и нелепым, но общая «архитектурная форма», принятая на Западе, сохранена. Свободных выборов нет, дебатов нет. Но есть подобия. Важнее, что за этим картонным фасадом. За ним – всевластие олигархии и коррумпированного чиновничества, раздирающих страну на части и порабощающая людей, все еще считающих, что у них есть какие-то гражданские права.
Афинская демократия, которая для образованных людей ассоциируется с высокой культурой и свободным статусом граждан, широко использовала труд рабов, храмовую проституцию и монополию морской торговли, более похожую на пиратство. В «тоталитарной» Спарте численность нахлебников (городского демоса) была значительно меньше, а отношение спартиатов и илотов больше напоминало отношение арендодателя и арендатора земли. Впрочем, даже в Афинах просто так убить раба было невозможно. В одном из диалогов Сократа, его собеседник рассказывает, что убийца раба был связан и брошен в канаву до прихода стражи. Это к тому, что демократия не исключает, а скорее предполагает рабство.