И не надо сливать информацию обо мне в газеты. Тем более явно выдуманную. И не стоит устраиваться на работу, чтобы получить допуск в мой дом и попытаться пристроить свою девственную титулованную родственницу в мои жены…
– Серьезно? – рассмеялась я.
– Этим как раз пыталась заниматься предпоследняя экономка.
Я уже хохотала в голос.
– Вот вам смешно, а если бы у меня была хоть мало-мальски приличная репутация, эта история ее бы уничтожила.
– А я всегда считала, что вопросами репутации больше озабочены дамы.
– Не без этого, но, согласитесь, когда все тебя обсуждают и хмыкают у тебя за спиной – в лицо мне это делать никто не рискует… – приятного мало.
– Согласна… Противно.
– Хотя, если вспомнить о моем происхождении, я, наверное, должен был уже привыкнуть.
– Наверное, все равно хочется, чтобы люди оставили тебя в покое.
– Именно так.
– А что с вашей последней экономкой? Та, которая собрала вещи в тот день, когда мы познакомились?
– Сдала информацию в газеты о… подробностях моей личной жизни.
Я так поняла, что его лирические отношения с некой графиней стали достоянием народа…
– А кто был до этих двух? Последних.
– Летом… Девочка, молоденькая совсем. Из всех самая приличная была. Забыл ее имя. Вера? Ника… Вероника ее звали.
– Как? – Собственное имя резануло сердце плохим предчувствием.
– Стойте, вас что, зовут так же? – удивился он. – А я сперва и не обратил внимания.
Я хмыкнула тихонько, отмечая замечательное свойство милорда – крайнее невнимание к окружающим его людям.
– Есть такое, – словно прочитав мои мысли, пророкотал вельможа. – Я плохо запоминаю все, что не относится к службе. Вот военные операции. Или обучение кадетов…
– Или дороги, которые находятся под вашим личным контролем, – вставила я.
– И дороги тоже… – в голосе за спиной послышалась усмешка. – А все мелочи вокруг… Я запоминаю плохо.
– Так что случилось с вашей летней экономкой? – спросила я. – Той, что была самой приличной?
– Да… Я же о ней заговорил. Госпожа Вероника попросту исчезла – ушла, не сказав никому ничего. Правда, я накануне разгневался на нее… Думаю, она испугалась этого и ушла.
– Вы настолько страшны в гневе?
– Да, – отрезал он холодно. И я поняла, что тема и серьезная, и ему лично очень-очень неприятная.
– Простите, – сочла за благо сказать я, про себя подумав, что надо бы выяснить причину его гнева, чтобы не оказаться в подобной ситуации.
– Ничего. Мы, кстати, уже прибыли.
Разговор заставил забыть меня о способе передвижения и о собственном страхе.
– Так. Давайте мне руки – скрепите их над головой, – я вас ссажу. Так же в обратном порядке. Вот так, хорошо.
Я почувствовала под ногами твердую землю – и обрадовалась. Потом поняла, как сильно болит пятая точка. С трудом удержала от того, чтобы со стоном облегчения не растереть ее, плюнув на приличия и присутствие вельможи.
Прошла