танцы (в том числе и с русалками) и задумчивость вдвоем на лавочках. И еще – футбол для мужичков, балет для дамочек. И, конечно, хорошо посидеть по разным поводам.
Исторические кошмары войн и революций не прошли бесследно для «перемиловцев», как не миновали катаклизмы средневековой Европы персонажей живописи Босха и Брейгеля. Они низкорослые, красотой не блещут, да и глазки у них немножко страшненькие, пустоватые, а многочисленные острые зубки в осклабленных ртах как-то иногда напоминают крысиные. Но это только нюанс, поскольку все Перемилово затоплено влюбленной душой художника, и страшное тут нестрашно, а пустота заполнена радостью и весельем.
Эти простодушные провинциальные бабоньки и мужички – безмозглая плоть жизни. Это на нее во все века и во всех странах приходятся все удары и кошмары истории, а ей и защититься нечем. Это их, дурачков, мучили невероятными социальными экспериментами, тянули жилы разными «большими идеями». Что ж, посмотрите в глаза героям картины «Едоки вишен» и отвечайте перед своей совестью: какие тут могут быть идеи? Как они могут прижиться в звериной чистоте этих глаз?
Да, ума у перемиловцев негусто – но у них есть душа, а душа главнее. Дьявол души покупает, а не ум (он сам умный). Поэтому художник Любаров топит свое Перемилово в чуть-чуть насмешливой любви и нежно-лукавом умилении. А оказаться в этом раю может каждый – приехать летним днем на речку, расстелить коврик с нехитрыми закусками и глянуть на Божий мир промытыми от суеты глазами. Или посмотреть картинки художника Любарова…
У Владимира Любарова есть прочная известность среди московской интеллигенции, но как хотелось бы, чтобы эта известность стала настоящей громкой славой. И чтобы его Россией наслаждались миллионы поклонников.
К революции не готовы
В последнее время, на фоне возросшей гражданской активности людей, стало мелькать грозное слово «революция». Однако всякой революции предшествуют революционные настроения. Есть ли они в современном творчестве?
Революция 1917 года была подготовлена в умах, и притом задолго до осуществления. Возьмем для примера хотя бы Максима Горького, обогатившего литературу образом грозно реющего буревестника или рабочей матери, ушедшей вместе с сыном в революцию. А как трудились десятки поэтов, призывая на свою голову грядущую «бурю»!
Революция 1991 года тоже готовилась в умах несколько лет перестройки – в литературе, кино, театре и на стадионах, куда красной волной русского рока вынесло Цоя, Кинчева, Шевчука, Бутусова и других талантливых парней. В их песнях не было никакой «политики», в них бушевало именно настроение – жажда перемен, обновления, свободы. Той самой «бури», без которой невозможен гордо реющий буревестник…
Итак, по прецеденту мы имеем такой сюжет: сначала буревестник, потом буря. Поэтому оглядываем современность с целью пристального поиска и возможного отлова буревестников.
Кинематограф стоит отмести сразу – он живет на большие государственные