талесами? – уточнил Элиав. – Все евреи делятся на Леви, Коэнов и Исраэлей. Коэны были первосвященниками, Леви – служителями в храме, а все остальные относились к Исраэлям. И каждую субботнюю службу Коэны – пусть даже они не называют себя этим именем – встают, накидывают на головы талесы и благословляют единоверцев.
– Похоже, Зодман воспринимает все это очень серьезно.
– Как и ты, – сказал Элиав.
Зодман покинул синагогу в восторженном настроении. Он с облегчением убедился, что в Израиле все же есть люди, которые соблюдают еврейские обряды. И когда мужчины вернулись к машине, в которой их ждала Веред, он поразил всех, торжественно заявив: «Не думаю, что мы имеем право в Шаббат разъезжать на машине», и не позволил сниматься с места до окончания святого дня.
– Неужели он так же ведет себя и в Чикаго? – прошептала Веред.
– Нет. Ему нравятся игры футбольных команд колледжей. Каждую субботу ездит в Урбану.
– Я считаю, – серьезно произнес Зодман, – пока в Израиле есть такие святые люди, как водзинский ребе, страна в хороших руках.
– Побольше таких, как этот ребе, – прошептала Веред, – и страна обречена.
Поскольку машинами нельзя было пользоваться, Куллинейн повел свою группу в отель, во дворе которого стояли оливковые деревья. И тут за холодным ланчем, потому что в Цфате в Шаббат нельзя было разводить огонь, археологи объяснили своему патрону, что им удалось найти в Макоре.
– Давайте поднимемся на гору, – предложил Куллинейн. – И там я кое-что покажу.
– Но нам не придется пользоваться машинами? – с подозрением спросил Зодман.
– Пешие прогулки разрешены, – заверил его Элиав. – По две тысячи шагов в каждую сторону.
Все пятеро поднялись на вершину одного из холмов, нависавших над Цфатом, где обнаружили руины замка крестоносцев. Зодман с удовольствием осмотрел огромные камни и спросил:
– Наши смотрятся так же здорово, как и эти?
– Лучше, – заверил его Куллинейн, – потому что на Макоре с самого начала стоял более мощный замок, и я думаю, мы там еще много чего откроем. Только понимаете, Пол, чтобы сделать открытие и докопаться до нижних слоев, нам придется переместить массу камней.
– И что же будет с замком? – спросил Зодман.
– Он исчезнет… камень за камнем.
– Но я давал деньги, чтобы найти замок.
– Вы его получите, но самые ценные находки кроются внизу – те, что уходят в самые глубины истории.
Зодман нахмурился:
– Когда мы вели переговоры, я мечтал, что у нас будет замок и я смогу отвезти своих друзей из Чикаго к… ну, словом, посмотреть на мой замок.
Куллинейн осторожно предпринял следующий шаг:
– В Израиле у нас полдюжины отличных замков, оставшихся от крестоносцев. Хотя бы вот этот… Штаркенберг. Но такого, как тот, что мы раскапываем, больше нигде нет. Он хранит последние тайны еврейской истории.
Утверждение