пропастью рассвета
Молчали звезды,
неслышно плы́ли к солнцу.
Скучали грозы,
не слышали ответа.
И яркий отблеск о нас уже не вспомнил —
Мы были вместе над пропастью рассвета.
Мы жгли в тумане
свечу последней веры.
Мы знали сами,
что нет уже ответа,
Что яркий отблеск закрыл родные двери,
И мы остались над пропастью рассвета.
Кричали звезды,
искали эхо в камне.
Гремели грозы,
сверкали ярким цветом.
А яркий отблеск взорвался расстояньем —
Он нас оставил над пропастью рассвета.
А мы мечтали
о том, что мы вернемся,
Во снах печали
найдем свои ответы.
Но яркий отблеск закрыл дорогу к солнцу
И мы разбились над пропастью рассвета.
«Сухие строки забытых песен…»
Сухие строки забытых песен
Молчат о людях, молчат о детях —
В них лишь ответы на расстоянья
И злые годы непокаянья.
Сухие строки забытых песен
Поют об эхе цветочных ве́сен
И нет в них ветра, земных ладоней
И тихой скорби чужих агоний.
Сухие строки забытых песен
Покрыла ядом и тленом плесень.
А в чистом поле звенит, сгорая,
Иная песня о счастье рая.
Мой дождь
1. В ранах плещется яд – это новая кровь.
Отпускаю себя – может, мне повезет
И найдется мой путь на дороге тепла,
Но стекает по льду ветрового стекла
Запоздалая жизнь и пьянящая ложь,
А в сиянии лжи воскресает мой дождь.
Пр. Это мой дождь – он это сон
Прошлых сердец тех, кто спасен,
Тех, кто ушел не на закат.
Это мой дождь – я им распят.
Это мой яд.
2. В слезах близится день – золотая игла,
Порожденная тень на дороге тепла.
Ветровое стекло снова плачет со мной,
Превращается в лед не рожденный герой
И теряется в лжи эта темная ночь,
Но вонзает ножи в мое тело мой дождь.
Пр. Это мой дождь – он это сон
Прошлых сердец тех, кто спасен,
Тех, кто ушел не на закат.
Это мой дождь – я им распят.
Это мой ад.
Разгорался костер…
Разгорался костер. Ветер песню сложил,
Но допеть не успел и навеки ушел,
А гитарные струны остры, как ножи,
И вонзаются в грудь.
Разгорался костер.
Надо мной и тобой зажигалась заря,
Продолжала она с ночью грозною спор,
А звезда убегала от солнца и дня
И скучала струна.
Разгорался костер.
Белой дымкой рассвет укрывался от нас,
Поднималась роса и звенел перебор
На траве, на струне – и лишь в омуте глаз
Возрождалась