поедете, батюшка?
– Так скоро крестить не получится, – ответил ему отец Георгий.
– Когда же?
– Сперва приведешь крестных родителей. Нужна подготовка. Матушка проводит огласительные беседы вечером, в пятницу и в воскресенье. Как получат справку, что были на обеих, явишься сам. Причастишься. После и поговорим.
– А без того никак? Ванька – он все знает, он алтарником был. А мы, говорю, далеко, в Сонницах…
Запахло хлебом. Митя вспомнил, что в желудке его второй день было пусто.
– Такие правила.
– Не поедете, значит?
Отец Георгий мельком взглянул на Митю, затряс тяжелой, львиной своей головой.
– Пока все не сделаешь, крестить не положено, – сказал он.
– Да там всего-то надо!
– Кому надо? Тебе надо?!
Митя свел горячие свои кулаки и, упершись ими в стол, поднялся над священником грозной темной волной.
– Этот храм такие же строили, – бубнил отец Георгий, заводясь. – Им тоже надо было. А что натворили? Притвор узок, алтарь – на юге! Колокольня и та нарошечная… Понимать надо помимо намерения. Готовиться!
Митя застегнул бушлат, натянул на глаза мокрую шапку.
– А то все им надо. Им!.. – не унимался священник. Он тоже хотел встать, сжался остро в локтях и коленях.
– Просвиры горят, – сказал Митя и поспешил наружу.
По двору не пошел, зная, что будут следить за ним из окон. Двинулся прямиком к воротам. Утопал в снегу, ломая руками наст. А когда был уже за оградой, то взглянул еще раз на паперть, на притвор с иконой, на колокольню без колокола. Постоял, кусая щеки. И вернулся. Не крестясь, вошел опять в церковь.
7
Издалека виднелись Сонницы и три дымных столба над ними. Еще держался свет на западе, за лесом, и этот дым в закате был лилово-розовый, и избы сверкали окнами.
Митя вспомнил, как впервые вошел тогда в еще полную и живую деревню, и это был душный июльский вечер. Играла гитара, и у дороги на чурках сидели парни. Курили, громко и неровно пели. Только Ваня был трезв, молчалив и серьезен. Он заметил Митю и пошел к нему с объятиями. И когда гитарист сбил последние ноты, Митя достал водку и они выпили за знакомство. Подошли еще ребята, расстегнутые, с мокрыми зализанными волосами. Только из бани, они глубоко и свободно дышали, им тоже хотелось гулять и петь. Все стали упрашивать Ваню открыть клуб. «Вы же вести себя не можете прилично», – сказал он и пошел за ключами.
Нетерпеливо допили водку и потянулись роем вдоль пустых дворов. Кричал пьяным веселым криком: «Девчонки! Идемте танцевать!», и на окнах домов отодвигались шторы. Ваня подхватил Митю под локоть, оторвал от толпы, чтоб не увлекался.
В клубе они растолкали скамейки, настроили магнитофон. Заиграла музыка. Митя да еще трое ребят пошли курить в кинобудку. Появился самогон. Входили и выходили местные. Они жали руки, громко спрашивали Митю про город, хлопали его по плечу. А когда Митя вернулся в зал, в кругу