видеть в каждом
штрихе тебя,
Перестану освобождать выходные
Для…
И надежду коварно-лживую
Пинком от себя.
Будда учил: не привязывайся.
А я хочу каждое утро видеть
Твои глаза.
Новая муза
Здравствуй, новая Муза.
Смотри: вот дверь в мою душу.
Заходи, раздевайся,
На кухне есть груши.
В общем, располагайся.
Ты надолго?
На час? На неделю? НА год?
Переночевать или вместе до рук костлявых?
Тебе раскладушку иль на моём диване?
Оставишь ли щётку в ванной?
Ты подумай, а я за чаем…
Хотя, ты знаешь…
Я немного вперёд поспешила,
Прости, что тебя не спросила…
Я тебе тапки уже купила,
Я на диване своём уже постелила,
И щётка новая в ванной,
А на столе дубликат тот самый:
От упрямой, непостоянной души.
Это, Муза, твои ключи!
Пожалуйста, останься,
В ней поживи
До следующей хотя бы зимы.
У рыжих нет души
Докатилась:
Пишу стихи на страницах
Сопливой книги.
Нет блокнота,
А мысли мне череп
Пилят.
Нет ЕГО,
Рядом только толпы
крикливых.
Хватит. Стоп. Здесь нет
Линованных линий.
А мысли снова
вбивают клинья.
Наберите «03» —
Мозг срочно в клинику!
Две недели превратились в ничто.
Из-за его карих
линий.
Две недели как будто сто,
И не летних, а лютых,
зимних.
Ты знаешь, сколько я
рифмовать пыталась?
Выдернуть буквы занозой из кожи?
Сколько черновиков в сумке
осталось?
Салфетки, блокноты, и
Книги тоже!
Горе тому, кто читать её будет
позже.
Вместо печатных букв —
В метро дрожащий почерк,
Влюблённый корявый росчерк.
Сердце, чего ты хочешь?
…А пусть колотит,
Пусть воет,
Пусть сожжет изнутри
этим зноем.
Зато любит.
Зато и у меня стало
живое!
Затоплено нежностью и тобою!
А то «У рыжих нет души.
На костер её! Ведьму!
Души!»
Я влюбленности меняла на
ржавых монет гроши.
Я доброты не знала —
Только конвейер.
Быстрее. Спеши.
…Ты очень нравишься мне,
Хоть и не знаешь,
что посвящаю тебе стихи.
Буковски
Буковски сказал, что легче
Писать про бл*дей,
Про порядочных женщин сложно.
Вот и мне проще плеваться ядом,
Вот и мне про тебя писать невозможно.
Вот и ты выбиваешь прочь
Из выкройки,
Вылезаешь вон из
привычного