разломались:
Суставы ломала,
Пока ты задержался,
Развлекался.
Нет, не ругаюсь.
Мы же
Расставили закорючки
Над словом бранным.
Хватит. Стоп. Не трогай руками!
И вообще я в ванную.
А в ванной давно нет слёз,
А в ванной вода из-под крана льёт.
Всё.
Нелепый круговорот.
Истерики, нервы, слёзы
Теперь привычны, не гложат,
Теперь обычно – как по дорожке,
Накатанной
Ложью,
Которую ложкой
Пихаешь мне в рот.
И даже не понемножку.
Жалкий круговорот,
Жалкие розги.
Стоп. Закрой рот.
Невозможно.
Гостья
До боли знакомое место…
До боли знакомая дверь…
И вновь нервы натянуты леской,
Когда я стою перед ней.
То же кресло… Теперь не твоё…
Тот же замок крутят пальцы чьи-то.
А мне по привычке дышать тяжело,
Будто вскрыты лёгкие бритвой.
Эти знакомые стены
Пропитаны насквозь твоими словами.
И замок на этой двери
Раньше Я крутила руками!
Я сюда приходила к тебе!
И от дрожи сердце падало на пол…
Теперь роль гостьи приготовлена мне
Под чужим равнодушным взглядом…
Доброта
После тебя хочется сделать
тату доброты,
Хочется в душЕ переклеить обои
в цвет теплоты.
Хочется, чтобы не было боли,
И тебе снились только
светлые сны.
Хочется просыпаться с тобою,
Смотреть на царапины
загорелой спины,
Гладить и думать:
«Только бы пальцы были нежны,
Только бы пальцы были нежны…»,
И видеть мысленно знак
Доброты.
Дымом
Россо вперемешку с уральским ветром
Облизывал терпко язык и горло,
Кольцами дыма дразнились губы,
Вокруг всё тихо и сонно.
Мы вместе, хоть и заказывали два номера
Соло,
И песня «Ночных» той ночью по десятому кругу.
Люди за стёклами кутали кости в шубы,
А мы всё переплетались, как косы, друг с другом,
Пальцами, мыслями —
До испуга.
Кольца дыма кружили, как вьюга.
А я мечтала занять их место,
Чтобы так же нежно
ласкать
твои губы.
Запястья
«А тебе кто-нибудь
Целует запястья?
Кроме воспоминаний февральской ночи,
Кроме собственных губ средоточенных,
Обкусанных и кровоточащих.
А тебе кто-нибудь
Целует запястья?
Кроме погоды этой ненастной,
Карябая кожу в красный
Уколами льдинок страстных.
А тебе кто-нибудь
Целует