превращается их стихийно-интуитивное соотношение. А само решение проблемы заключается в определенной (экофильной или экофобной) структуризации языков = знания, благодаря чему меняются и все системные связи культуры = личности = творчества = Жизни… Более конкретно для Севера решение проблемы видится в повышении уровня эко-гармонии на основе гармонии имеющегося типа и путем его обогащения достижениями Запада. Это и есть как бы «российское» решение, исходящее из традиций Севера (Востока) и Запада, снимающее его опасную дисгармоничность. Это решение – в особой, гармонизирующей структуризации предметно=расчлененного знания в Живое, исходно = базисным уровнем которого является Язык. Именно знание (безопасно Живое и предметно=опасно=дисгармонизирующее) ориентируют личность совершенно по-разному. В структуре знания мы кодируем национальную и личностную специфику, незаметно передаваемую следующим поколениям. Тайна обаяния культур Северного сияния и заключена в специфичной структуре Языка = знания = культуры Северного сияния, ориентирующих северян на включение себя в хрупкое био-равновесие, что требует высокого развития их художественно-творческого потенциала.
Однако все сказанное получает подлинно фундаментальное значение при условии качественно нового, экософского решения проблемы: что есть Язык? что такое знание? (в их логической тождественности). Имеющееся решение по существу запредельно универсализирует отношение потребления, вычлененное из системы жизни и «заслоняющее» ее собою. Но зато такой подход привел к развитию интеллекта-философии-естествознания-техники-бизнеса, т. е. цивилизации. В этом контексте язык-знание тоже понимаются опасно = потребительски, субъект-объектно, предметно-деятельностно, как некое «наиболее дифференцированное», запредельно дифференцирующее средство: «Слово находится между сознанием и мыслимым предметом… Оно отделяет их друг от друга… Слово – произносимая сущность предмета.» («Краткая философская энциклопедия», М.: 1994, сс. 554–555). Главная цель познания: «практическое господство над миром и его преобразование для наших человеческих целей» (там же, с. 166), «покорение природы», на основе «открытия, что точное знание… есть средство заставить природу служить человеческим целям» (там же, с. 351).
Культура Севера, Востока, Евразии (России) исходит из иных аксиом, из иного понимания функциональной сущности языка-знания. Они здесь берутся как формы жизни, включения человека в жизнь Космоса-Природы, гармонично=безопасного их общения, как способы организации жизни человека внутри Природы и на равных с нею, как средства сохранения-развития живой целостности био- и Ноосферы, совершенствования Человеком себя=Природы, их само- и взаимо-отождествления. Язык-знание – это не столько бытие предмета-вещи-объекта (для человека) и самого человека в этом качестве, сколько форма их гармонично-гармонизирующей связи, общения внутри одного, хотя и двойного, бинарного, непременно ЖИВОГО и