дружбе, то есть стали союзниками. СССР поставлял Германии стратегическое сырьё – мессершмитты, утюжившие Британские острова, работали на топливе, изготовленном из бакинской нефти. Два диктатора договорились о сферах влияния в Европе, приступили к разделу и, конечно, перегрызлись.
Тут мы подходим к ещё одной сверхзадаче Орлова – убедить читателя в том, что у СССР будто бы не было агрессивных намерений: «…C середины 30-х годов сталинское руководство предпочитало во внешней политике уже не идеи Коминтерна, а национальные интересы советского государства. Ведущую роль приобретала геополитика, а не идеология. Произошло можно сказать прощание “Славянки” с “Варшавянкой”. Советскому Союзу нужен был мир»24.
Каламбур про песенки эффектный, но декларация в целом не подтверждена никакими фактами. Из чего следует, что Сталин отказался от мировой революции – из лозунга «Социализм в отдельно взятой стране»? Так тут противоречия нет – сначала в одной стране, потом повсеместно. Что же касается «национальных интересов советского государства», то это вообще некорректная постановка вопроса, таковых у СССР просто не было, это государство не ставило перед собой задачу обслуживать интересы нации.
Тон книги Роберта Иванова «Сталин и союзники: 1941–1945 гг.»25 задает эпиграф – цитата из Сталина: «Я знаю, что после моей смерти на мою могилу нанесут кучу мусора, но ветер истории развеет её!» Книга откровенно реваншистская – автор ставит задачу перечеркнуть выводы, сделанные исторической наукой 1990-х. Это своё стремление он оправдывает так: «В канун 50-летия Победы на Западе резко усилилась фальсификация истории и итогов войны. К сожалению в этой кампании активно участвуют и отдельные отечественные историки»26. «Многие историки, писатели, публицисты специализируются сейчас на беспредельном очернительстве всего, что было в истории нашей страны после 1917 г.»27
Иванов стремится выглядеть объективным, неоднократно повторяет, что Сталин допускал «серьёзные ошибки». Однако автор «объективен» настолько, что готов уравнять чёрта с младенцем: «Сталин, с одной стороны, Рузвельт и Черчилль – с другой представляли различные, противоположные по своему социально-экономическому и общественно-политическому содержанию системы… каждая из них имела свои плюсы и минусы… Император России Александр I ни в коей мере не был образцовым демократом, не блистал он и какими-либо другими добродетелями. И тем не менее, его имя вписано в историю как освободителя Европы от ига Наполеона».28 Это попытка провести аналогию с «освободителем Европы» Сталиным, который тоже не был «образцовым демократом».
Автора интересует моральная сторона вопроса: «…C самого начала Второй мировой войны государства, воевавшие с блоком фашистских стран, вели справедливую, освободительную войну за своё существование. Этот освободительный характер Второй мировой войны ещё больше усилился после вступления в неё Советского Союза»29. Освободительный характер войны действительно усилился после 22 июня