любезны, – сказала Диана. – Сколько я вам должна?
Она открыла кошелек. Но когда подняла глаза, то по лицам своих посетительниц поняла, что совершила большой faux pas.
Вернувшись к дому номер девять, Чарльз и Елизавета узнали, что Тони Тредголд ударом ноги распахнул входную дверь и теперь подстругивает ее снизу.
– Покоробилась от сырости, – объяснил Тони, – вот и не открывалась.
Принц Филип, Уильям и Гарри, сидя на лестнице, наблюдали за Тони. Все трое жевали сандвичи с джемом, неумело приготовленные Уильямом.
– Как дела, старушка? – спросил Филип.
– Устала до смерти. – Забинтованной рукой королева пригладила растрепавшиеся волосы.
– Чертовски долго вы там пробыли, – заметил муж.
– Врачи страшно загружены, – объяснил Чарльз. – Мамина травма не опасна для жизни, вот нам и пришлось подождать.
– Но ведь мать у тебя, разрази меня гром, не кто-нибудь, а Королева, черт возьми! – взорвался Филип.
– Была, черт возьми, королевой, Филип, – негромко заметила королева. – А теперь я миссис Виндзор.
– Маунтбеттен, – лаконично поправил ее принц Филип. – Ты теперь миссис Маунтбеттен.
– Моя фамилия – Виндзор, и я не намерена ее менять.
– А моя фамилия Маунтбеттен, ты – моя жена, следовательно, ты – миссис Маунтбеттен.
Тони Тредголд стругал как одержимый. Они явно забыли о его присутствии.
– А наша фамилия как, папа? – спросил Уильям у Чарльза.
Чарльз поочередно посмотрел на родителей.
– Гм, мы с Дианой пока еще этого не обсуждали… гм… С одной стороны, фамилия Маунтбеттен не может не привлекать благодаря дяде Дику, но, с другой стороны, не может также и, гм… ну… гм…
– О господи! – В голосе Филипа зазвучали угрожающие нотки. – Ну давай-давай, выкладывай!
Тони подумал, что королеве пора бы и присесть; выглядит она хуже некуда. Он взял ее под руку и провел в гостиную. Газ в камине не горел; порывшись в карманах, Тони нащупал пятидесятипенсовик и сунул в счетчик. Вспыхнуло пламя, и королева благодарно склонилась к теплу.
– Сдается мне, мамаше вашей неплохо бы выпить чайку, – подсказал Тони Чарльзу.
Тони уже понял, что от Филипа в доме толку ждать не приходится, мужик даже одеться сам не может. Но и Чарльз, заметил Тони, подметая стружки и зачищая шкуркой нижний край двери, уже целых четверть часа попусту мечется по кухне, безуспешно пытаясь найти заварку, молоко и десертные ложки; Тони пошел к себе и попросил Бев поставить чайник.
Королева неотрывно смотрела на огонь. А она-то полагала, что этот давний фамильный спор Виндзоров с Маунтбеттенами порос быльем, – и вот на тебе, снова поднял свою мерзкую голову. Во всем виноват Луис Маунтбеттен. Когда родился Чарли, этот гнусный сноб уговорил карлайлского епископа отметить, что негоже-де лишать ребенка, рожденного в законном браке, отцовской фамилии. Эти соображения безвестного священника попали на первые полосы всех центральных газет. И тогда лорд Маунтбеттен всерьез развернул кампанию по возвеличиванию