чувство-деспот, его слепота может сказаться на всём сознании. Правда, слепота любви – не худший вариант. Ведь любовь несёт нам и особое глубинное зрение.
295
В любви можно различать способность переживать чувство и способность его выражать. С возрастом умножается умение, но иссякает непосредственная расположенность к тому и другому – засыпанная, как песком, обретёнными навыками.
296
«Чем больше милостей женщина дарит мужчине, тем сильнее она любит его и тем меньше любит её он».132
Это печальное свойство довольно симметрично и присуще не только любовным отношениям. Оно наблюдается почти всегда, когда один человек проявляет чувство к другому.
Об этом надо помнить – и преодолевать в себе хотя бы настолько, чтобы не быть жестоким к чужому чувству, не умеющему или не желающему прибегать к тактическим ухищрениям.
Впрочем, такого рода наблюдения относятся к психической механике (и скорее к влюблённости, чем к любви). У глубокого чувства свои законы развития, и искренность проявления становится для него естественной основой существования, а не предметом манипуляции.
297
Чувства людей друг к другу по природе своей не могут быть постоянны – меняется тот, кто испытывает чувство, меняется тот, к кому оно направлено, меняются обстоятельства сосуществования. Не в силах быть неизменным, чувство, желающее казаться таким, должно меняться особенно изощрённо.
Постоянством чувства правильнее считать, как нам часто советует интуиция, некое соответствие развития самого чувства развитию личности того, кто его испытывает.
Изображение дано в чисто душевной плоскости. Этого было бы достаточно, если бы у личности в целом не было бы своего духовного ядра, если бы и у любого глубокого человеческого чувства не имелось бы собственной духовной основы. Не обращая внимания на эту основу, мы можем рисовать чувства, как персонажи мультипликационных фильмов, с произвольной степенью пластичности. Но духовный план существования вносит свою устойчивость, свою неизменность изменяемого.
298
Если чувство дружбы или любви утрачивает ощущение новизны и стремление к взаимопостижению, оно остаётся в невесомости – и чаще всего либо угасает (иногда настолько стремительно, к сожалению, что даже переходит в отрицательное чувство), либо продолжает существовать в эпизодических вспышках, разделённых периодами равнодушия и забвения.
Сознавая возможность подобного исхода, можно попытаться так направить развитие своего чувства, чтобы подойдя к периоду спада, сохранить главную составляющую своей симпатии к человеку – приятельство. Не поверхностные приятельские отношения – память о настоящем чувстве может послужить фундаментом для большего, – а сохранённое умение приять человека, принять его со всеми сегодняшними, пусть изменившимися, но именно его особенностями.