/p>
Однажды утром лестоны проснулись и поняли, что они новая раса. Вчера они таковой определенно не были. Они вообще не думали о том, что в этом мире есть кто-то, кроме них.
Первым проснулся Фарио – крепкий молодой лестон, с вьющимися темными волосами. Он потянулся во весь свой двухметровый рост, встал и выглянул в окно. И тут его пронзило это странное понимание. Он в панике начал будить жену.
– Мари! Вставай! – тряс он ее за плечо.
Девушка с каштановыми волосами нехотя открыла глаза. Еще мгновение назад сонные, они вдруг широко распахнулись.
– Да как это! – подскочила она. – Разве такое возможно?
Но ее муж и сам толком ничего не понимал. Они молча смотрели друг на друга.
Постепенно деревушка просыпалась и удивленные вскрики доносились из каждого дома. Кто-то выбегал на улицу, стучал в двери к соседям, но никто не промолвил и слова. Лестоны будто заново изучали друг друга.
Фарио вышел на улицу и осмотрелся. Дома стояли в оцепенении.
В конце концов, все начали подтягиваться на главную площадь. Отныне они новая раса и с этим нужно что-то делать. Мало ли кто живет за пределами Лестонии? И вдруг они опасны? Но никто на площади не решился задать эти вопросы. Они просто стояли и ждали, когда странное ощущение развеется.
Фарио рассеянно посмотрел вверх. Утро выдалось чудесное! Яркое солнышко и ни облачка на небе. Раньше этого было достаточно для счастья.
Мари робко жалась к мужу и разглядывала клумбу. Цветы успокаивали, а именно спокойствия сейчас и не хватало.
По улицам кто-то ехал и лестоны в тревоге обернулись на шум. Показалась старенькая тележка и возница сильно затормозил коня. Лестон из соседней деревни. Фарио не знал его лично, но многие начали с ним здороваться. Тот не ответил на приветствие и нетерпеливо спросил:
– И у вас так?
Молчание. Стало ясно, что это не болезнь и странное осознание не только у них.
Неподалеку от Фарио переминался с ноги на ногу и что-то бормотал себе под нос Зажум, низенький (всего-то метр восемьдесят) и несколько полноватый лестон. Громко выдохнув, он решительным шагом направился к центру площади и взобрался не небольшой постамент, предназначенный для местной певицы.
– Друзья! – громко сказал Зажум и несколько лестонов возле постамента вздрогнули. – Я понимаю ваше замешательство! Я и сам малость напуган, но и без дела стоять не собираюсь. Нам стоит признать, что отныне мы не единственный в мире народ.
На площади начал нарастать гул, но Зажум резко поднял руку и все замолчали.
– Как известно, ранее мы не встречали никого из других рас и понятия не имеем как они выглядят. Но послушайте, мы за столько лет никого не встретили, почему же кто-то объявится именно сейчас?
Все промолчали.
– Предлагаю разойтись по домам и заняться обычными делами. Чтобы вы ни о чем не беспокоились, нужно избрать правителя, который станет беспокоиться вместо вас и следить за новостями. Все необходимое, он будет вывешивать здесь, на главной площади, чтобы каждый желающий был в курсе дела.
– Правитель? – шепотом удивился Фарио.
– И я предлагаю вам свою кандидатуру! – выпятил грудь Зажум. – Есть еще желающие? – никто не отозвался. – Хорошо, тогда проголосуем!
Фарио воздержался, но большинство горожан, включая и его жену, подняли руки.
– Спасибо вам! – поклонился Зажум. – Теперь можете спокойно разойтись. Мне нужно многое обдумать.
Жители деревни весело зааплодировали и начали расходиться.
– Дело он говорит! – сказал приезжий. – Надо и нам так сделать.
С этими словами он развернул тележку и умчался.
Фарио задумчиво шел домой. И наличие правителя взволновало его сильнее, чем утреннее озарение.
Но один лестон не пришел на площадь. Всю ночь его мучила бессонница. Что он только не делал! Выпил уйму молока, пересчитал всех возможных животных, бегал вокруг дома. В конце концов, жутко устал, но заснуть так и не смог.
Рассудив, что лучше заняться делом, чем лежать и жалеть себя, он спустился в погреб. Давно пора сделать перестановку и переучет всех банок и склянок. Порой ему казалось, что вишневого варенья становится все меньше и меньше. Не мог же он в приступе задумчивости умять их самостоятельно?
Начал с самых пыльных экземпляров. Протер тряпкой огромную бутыль с вишневым соком, чихнул и чуть не испугался своего отражения в изогнутом стекле. Голубые глаза показались ему темными провалами.
– Эх, Атир, Атир! – приговаривал он, стараясь причесать пальцами короткие светло-русые волосы. – Что бы сказала матушка?
Эта мысль рассмешила его. Если аккуратная и брезгливая Равили, мать Атира, застала его в таком пыльном месте, то потеряла бы сознание. А потом наверняка стала уговаривать вернуться в отчий дом.
«Ну, уж нет», – подумал Атир и стал тщательнее