не бывало! Когда вы встретитесь с моим последним знакомцем – это мой молодой кузен, – то поймете, что я вовсе не шутил.
– Последним… кузеном? – запинаясь, пробормотал Чарльз. – Сэр, прошу прощения, но что вы имеете в виду?
Маркиз, приостановившись на пороге, оглянулся и обронил, сопроводив свои слова насмешливой улыбкой:
– Уж кому-кому, а вам, мой дорогой мальчик, следует это знать: ведь именно вы вынудили меня навестить его сестер. Посему если вы вдруг обнаружите, что сопровождаете моего кузена Феликса в круизе на пароходе, то поймете, что сами во всем виноваты. А вот насчет Чарис вы оказались совершенно правы: это бесподобная жемчужина!
Дверь за ним закрылась, а мистеру Тревору осталось только переваривать услышанное. Следует признать, он не особенно преуспел. Если он с готовностью мог поверить, что маркиз, сраженный красотой младшей мисс Мерривиль, вознамерился сделать ее объектом своих ухаживаний, то у него все-таки недоставало воображения, чтобы представить, будто его наниматель даст себе труд развлекать ее брата только ради того, чтобы завоевать ее расположение. Его светлость крайне редко прилагал усилия к тому, дабы заинтересовать какую-либо молодую особу, поскольку большинство из них, с неодобрением подумал Чарльз, сами домогались его внимания. Если же он и впрямь получал отказ, то лишь пожимал плечами и шел дальше, так как флиртовал исключительно ради забавы, и те нежные чувства, которые в нем, случалось, вспыхивали, не бывали ни длительными, ни глубокими. Что же касается нынешней ситуации, когда маркиз, судя по всему, взвалил на себя нешуточные обязательства, то это было настолько на него не похоже, что Чарльз, льстивший себе тем, что хорошо узнал привычки своего нанимателя, вынужден был признать, что оказался в совершеннейшем тупике. Он и представить себе не мог, что его светлость поддался на уговоры назойливого избалованного мальчишки; а если бы такая мысль и пришла ему в голову, то он тут же отбросил бы ее как нелепую и абсурдную.
Тем временем маркиз покатил в своей коляске на улицу Гросвенор-плейс. Прибыв туда, он увидел возле дома небольшое ландо сестры, которая в сопровождении двух старших дочерей уже собиралась сесть в него.
– Кажется, я вовремя! – заметил он. – Отложи отъезд на пять минут, Луиза!
Леди Бакстед, так и не простившая ему своего поражения, холодно пожелала брату доброго утра и добавила, что не имеет ни малейшего представления о том, что заставило его навестить ее вновь.
Грум его светлости побежал к лошадям, а Альверсток откинул попону, прикрывавшую ему ноги, и с легкостью выпрыгнул из своей коляски на землю со словами:
– Ну, откуда же тебе знать об этом? – Окинув ее критическим взором, он заявил: – Прими мои поздравления – ты недурно вырядилась. Особенно мне нравится твой круглый воротник.
Леди Бакстед, разумеется, всей душой презирала брата за его фривольные манеры, но поневоле возгордилась, пусть даже совсем немножко. Нечасто ему случалось одобрить ее вкус. Поправив рукой гофрированный батист, поддерживающий ее подбородок,